Мытарства Души

Нередко случалось и так, что сами буси с готовностью вспарывали свои животы лишь с одной единственной целью – доказать кому-то чистоту своих помыслов или верность. В этом отношении очень поучительна история о сорока семи верных ронинах, которые предпочли Жизни Смерть вслед за своим господином (дзюн-си), чтобы и после своей Смерти оставаться ему так же верно служить «на том свете».

Согласно этой исторической японской эпопеи, некоторые из сорока семи ронинов с самого начала предлагали покончить Жизнь самоубийством – именно так поступали верные самураи в случае внезапной и незаслуженной Смерти своего сюзерена. Считалось, что эта жертва обеспечивает сохранение прежних взаимоотношений между хозяином и его слугой не только после Смерти, но и в последующих воплощениях.

Идея дзюн-си наложила свой отпечаток на целую эпидемию так называемых «двойных самоубийств» в эпоху Тогукава, когда оба влюблённые, в случае воспрепятствования их соединению со стороны родителей, кончали счёты с Жизнью вместе при помощи сэппуку. В самоубийстве самураев того времени, как мы уже сказали, торжествовала идея Добродетели, как высшего принципа существования. Во всех своих действиях самурай должен был исходить из соображений высшей справедливости и честности, что во времена коварных интриг, заговоров и междоусобных войн было полнейшей утопией.

Во все исторические эпохи всплески случаев окончания Жизни при помощи самоубийства напрямую связаны с подъёмами и спадами в политике, экономике, культуре. Достаточно вспомнить массовые религиозные самосожжения в России в конце XVII века. «Гари» (самосожжения) с 1675 по 1695 годы унесли Жизни около двадцати тысяч старообрядцев.

Вся индийская литература также насыщена фактами массовых религиозных самоубийств (дикши) путём самосожжения или самоутопления. Известны многочисленные случаи кровавых жертвоприношений в храмах богини Кали, когда молящиеся, в порыве сильнейшего религиозного экстаза, отрезали части своего тела или публично убивали себя. Особенно массовыми являются самоутопления во время паломничеств к священным индийским рекам, потому что считается, что тот, кто совершает такое дикши, достигает мокши – освобождения от необходимости новых воплощений и таким образом избавляется от непомерных страданий земной Жизни.

Попытка избежать страданий, ниспосланных Всевышним, при помощи добровольного лишения самого себя Жизни, объявлена в христианстве, исламе, иудаизме и других мировых религиях страшным и тяжким грехом, лишающим удавленника или упопленника прощения во спасение его Души. Самоубийцам отказывается в погребении на общем кладбище и их с позором хоронят за оградой или в другом пустынном месте. Раньше страдала и вся семья грешника, лишаясь законного права на наследство, а если самоубийца чудом оставался в живых, то он приговаривался к пожизненному заключению и каторжным работам, как за преднамеренное убийство.

В Военном и Морском артикуле времён Петра Первого имелась следующая запись в отношении самоубийц: «Ежели кто себя убьёт, то мёртвое его тело, привязав к лошади, волочить по улицам, за ноги повесить, дабы смотря на то, другие такого беззакония над собой чинить не отваживались».

Наше отношение к самому факту добровольного принятия Смерти крайне отрицательно и мы постараемся кратко пояснить это. Для человека Жизнь и Смерть (на Физическом Плане) являются двумя полярными противоположностями, и поэтому изощрённый человеческий Ум, при соответствующих обстоятельствах, может очень легко двигаться от Жизни к Смерти, – и так часто случается.

Напрасно считается, что тот, кто добровольно принял Смерть из-за религиозных побуждений, больше любит Бога и поэтому меньше привязан к Жизни. Ничуть не бывало: самоубийство может совершить только лишь тот, кто очень сильно привязан к Жизни.

Когда человек, разочаровавшийся в Жизни, осознаёт, что его Жизнь непоправимо разрушена, Ум его может начать двигаться к другому, как бы «противоположному» концу Существования – к Мысли о скорейшей Смерти. Тогда разочаровавшийся в Жизни человек начинает желать своей Смерти и очень часто это его стремление покончить счёты с Жизнью становится навязчивым желанием.

Но на самом он даже не задумывается о том, что он желает не Смерти, а желает чего-то другого, отличного от качества его собственной Жизни, от тех неблагоприятных обстоятельств, в которые она его, – а чаще всего он сам себя, – загнала. Так что даже человек, исполненный жажды Жизни, может в определённых отрицательных состояниях психики совершить самоубийство, но этот его поступок нельзя назвать «не-желанием Жизни». На самом деле это – подсознательное желание чего-то совершенно иного, что могло бы удовлетворить его внутренние потребности.