Мытарства пассионариев

— Седой, я тебе говорил, — подал голос бритолобый, помогая подняться старому урке. — И это он еще в цепях. Сними их — и у нас могут быть проблемы.

— Не гунди! Ты что это, псина, пугать меня вздумал? Старый вор в законе никогда никого не боялся!

— Да ты что, я ж не в том смысле. Просто я хочу сказать, что это какой-то непростой фрайер.

— Цыц.

Седой и скопец, наконец, встали и нависли над все еще лежащим с собакой Андреем. Прошла минута, другая, но старик молча разглядывал пленника. Наконец он принял решение.

— Отпусти Лаврентия.

Андрей спокойно, не спеша разжал цепь, и собака, хрипя, виновато подползла к своему уродливому хозяину. Тот что есть дури огрел ее палкой по хребту. Пес страшно закричал и пустился на полусогнутых лапах наутек.

— Значит, один из бандерлогов твоего корешка Клима замочил Кобу? Хм, назвать так собак. У тебя есть чувство юмора, дедуля.

— Слышь, борзота, ты кто такой и чего тебе надо?

— Наконец-то. Ответ на вопрос «кто я такой» тебе не нужен, потому что это не имеет отношения к делу, а вот чего мне надо, я скажу: вы, ребята, в поселении похитили одного священника.

Два главаря переглянулись.

— Это того попа, что ли? — бритолобый невольно проговорился от облегчения, что речь идет не о секте и не о наркотиках, а о каком-то никчемном молодом попике из заброшенного прихода.

Но Седой зло ткнул скопца в бок, отчего тот крякнул и прикусил язык.

— Клим, твою…! Мелешь языком, как помелом метёшь! Это ж гэбэшник, в натуре! Я их за версту чую!

Андрей засмеялся:

— Ага, чекист с Лубянки. Ты, видать, уже того, совсем старый стал. Подумай сам: был бы я чекист, пришел бы я сюда один?

— Не, фрайерок, ты тут горбатого не лепи. Про попа ты только что с ходу приплел, для отмазки, потому как повязали тебя у америкосов. Что ж ты там делал, если знал, что поп у нас? Нет, вынюхивал ты именно америкосов! Вот они нюхальник тебе и прищемили, да и отправили сюда, к твоему паровозному знакомцу на расправу. Ну, чаво молчишь, как рыба об лед?

— На все твои расклады — тьфу и растереть. В поселении, где служил поп, обрисовали тебя один к одному, не спутаешь, так что искал я именно тебя. И именно ты со своими подельниками мог беспредельничать: воровать, похищать, убивать.

А к американцам я попал, потому что погнался за волохатым амбалом. Думал, что он по вашей наводке озорничает, а потому приведет прямо к вам. А он, вишь, привел к американцам. Ну и что это поменяло? Да ничего! Дал себя стреножить, потому что увидел вот этого кадра. Потом — вертолет и нате, наше вам с кисточкой! Ну что, правильно я все рассчитал?

— Ты хочешь сказать, что все это время пёр прямо ко мне?

— С самой первопрестольной!

— Ушлый ты, фрайерок. Уж больно неправдоподобно, потому как дюже складно.

— Врет, гнида! Да врет же, Клим, ну ты что! — не вытерпел бритоголовый.

— Закрой хавальник! Продолжай, фрайерок.

— Чё продолжать? Все просто, как дверь: я — вот он, священник — у вас, а большие люди в Москве ждут результата. Всё.

— А ежели мы его уже чик-чирик? Да и тебя сейчас заодно?

— Ну, это вряд ли. Он наверняка жив, а насчет меня. Короче, мы будем байки травить или перейдем к делу?

— Излагай.

— Нет, сначала я должен увидеть священника. Да и не здесь же и не при этом скопце говорить о серьезном деле!

— Седой, да разводит он тебя, ты что! — бритолобый вдруг с ужасом понял, что добыча снова ускользает из рук, что его обидчик снова может остаться безнаказанным. — Дай сначала я его обработаю по-своему, а потом будет видно.

Главарь сектантов осекся на полуслове: седой бандит молча метнул такой взгляд, что у Андрея больше не осталось сомнений, кто здесь главный. Значит, расчет оказался правильным.

— Ладно. Пойдешь со мной. Если правду баешь и мне с этого светит интерес — будет тебе свиданка. Но если порожняк гонишь — порежем на ремни.

И, повернувшись, к бритолобому, коротко бросил:

— Расстегни браслеты и поди пока.

— Но, Седой!..

— Всё! Пока иди. И жди от меня вестей. Иди, говорю! И вертолетчика пока забери с собой. Мне лишний рот ни к чему.

Скопец потоптался немного между могилками, с досадой плюнул, мотнул головой одному из бандерлогов, чтоб тот расстегнул цепи, и резко зашагал прочь.

— Пошли, что ли.

Старый бандит заковылял с кладбища. Рядом с ним шел Андрей Марченков, один из лучших морских диверсантов России, а, следовательно, и мира. Но бывший вор в законе Седой об этом не знал.

Расстояние, которое можно было пройти за пять-семь минут, Андрей с Седым прошли за двадцать. За все это время ни один из них не проронил ни слова — своего рода поединок «на слабачка»: кто первый заговорит, то есть кто первый замельтешит. Андрей мельтешить не собирался.