Мытарства пассионариев

- Алексей, ну что ты говоришь! «Не повезло». Ты еще о предопределении скажи, про судьбу-злодейку, про тяжкий рок. Мы и только мы сами виновны во всех наших злоключениях. На всех нас лежит тяжкий крест, а на мне - сугубая вина. Я безоглядно верил отцу Ипатию и завел вас именно сюда. Откуда я знал, что это логово бандитов?.. И как я вообще мог так довериться отцу Ипатию? Думал, духовник - и всё! А получилось по слову Иоанна Кассиана Римлянина: «Как много пострадал я от неопытных наставников!» Забыл я слова преподобного Иоанна Лествичника: «Прежде, чем ввериться духовному наставнику, проверь его, испытай, искуси сего кормчего, чтобы под его водительством вместо тихой гавани не упасть на камни». А что говорил святой Марк Подвижник? «Духоносный наставник - это тот, кто достиг бесстрастия и имеет дар рассуждения». Это отец Ипатий был бесстрастным? Это он-то имел дар рассуждения? Сейчас-то всё видно отчетливо, а тогда словно пелена застилала глаза. Я, как приходской священник, должен был стоять на страже духовного здоровья своих прихожан, и рассмотреть, как отец Ипатий из батюшки стремительно превращается в непогрешимого оракула и тирана. Помню: он не давал советы, он приказывал и требовал беспрекословного подчинения! Что же это за духовный отец, если даже Господь Бог наш Иисус Христос, обращаясь к своим ученикам- апостолам, говорил: «Не называю вас рабами, но называю вас друзьями». Одним словом, простите меня, братья и сестры, недостойного вашего настоятеля!

С этими словами и полными слез глазами отец Василий встал и положил земной поклон всем присутствующим. Во внезапно наступившей полной тишине все с готовностью встали и искренне поклонились в ответ со словами: «Бог простит, и мы прощаем, батюшка, прости и ты нас, грешных».

Шли минуты. Люди, растроганные покаянием батюшки, коротко и тихо переговаривались между собой. Диакон Андрей Марченков по-новому взглянул на прихожан. Он вдруг понял, что перед ним не просто приход, а настоящая семья, прошедшая такие тяготы и лишения, которые другим и не снились. Да, они заблуждались, из-за своей гордыни отвергли наставления святых отцов и здравый смысл, но они достаточно настрадались и если не понимают всего сейчас, то однозначно уже стоят на пороге понимания, смирения и искреннего покаяния - главных, так сказать, достижений православного христианина.

Но хватит выступать тут с поучениями и обличениями! Люди в беде, и он должен, он просто обязан им помочь! И первый шаг.

Андрей встал. Десятки глаз смотрели на него.

- Дорогие жители Нового Фавора! Я тоже должен попросить у вас прощения. Кто я такой, чтобы поучать вас? Не устоял перед искушением. Простите меня за мою самонадеянность. Простите и вы меня, отец настоятель.

Новый диакон прихода Андрей Марченков поклонился в пояс сначала прихожанам, затем отцу Василию.

Народ тоже по-новому взглянул на столичного диакона. С добрым изумлением и каким-то облегчением все вдруг увидели близкого им человека, не только богословски ученого, но сильного духом и способного к критическому восприятию самого себя. В этот раз нестройный, но не менее искренний хор голосов простил диакона Андрея и попросил простить их, грешных, а отец Василий, опять со слезами на глазах, благословил склоненную по-военному коротко остриженную голову диакона.

Похоже, между приезжим посланником Патриархии и жителями Нового Фавора начали устанавливаться не просто доверительные отношения.

Диспут дальше не продолжался. В установившейся непринужденной обстановке все пили чай, расспрашивали о Москве, о Питере, рассказывали истории из своей жизни «там» и «тут». Отец настоятель с удовлетворением наблюдал, как помирились две соседские семьи, которые он безуспешно пытался образумить вот уже больше полугода. Из-за чего они поссорились, не помнили даже они, но сегодня в них что-то вдруг прорвалось, души освободились от наваждения, и добрососедство было восстановлено.

Собрание прихожан, которое задумывалось как диспут или беседа с дипломированным богословом, переросло в дружеское чаепитие.

Но вдруг все рухнуло. Мир, воцарившийся в этом трапезном зале, разорвал душераздирающий женский вопль где-то с окраины городка. Благостная атмосфера в одночасье сменилась тревогой. И буквально через полминуты, когда все начали испуганно смотреть друг на друга и задавать вопрос «что случилось!?», тяжелая дубовая дверь в трапезную чуть не слетела с петель. На пороге стоял бледный мужик в костюме охранника с «винторезом» в руке и, показывая пальцем в сторону крика, хрипло орал:

- У Степанковой нападение! Опять волосатый! Я его, кажись, ранил! Он крушит все на своем пути! Быстрее! Там Михалыч пока пытается его сдерживать! Ну чего сидите, быстрее!

И скрылся за дверью.