Н - 7 (СИ)

— Только силами всего войска Империи мы можем его остановить! Поклянитесь, что ваши семьи войдут в войско императора, и Его величество немедленно прекратит кровопролитие. Ваши родные будут живы, армии вернутся по домам!

— Это правда? — Чуть наклонил голову княжич Засекин, будто вслушиваясь в отзвуки произнесенных слов.

— Вы сомневаетесь в слове Императора? — Приподняла подбородок Ее высочество.

— Император так боится вас? — Смотрел Засекин на меня.

— Мне неведомы его мысли, — пожал я плечами. — Но пять Борецких — это удобная страшилка, чтобы напугать всех. Своих и чужих.

— Постойте, но он же вас простил, — о чем-то лихорадочно размышлял княжич.

— Ну, подождете в войске императора какое-то новое зло. Лет двести или триста, — констатировал я то, что он наверняка уже понял. — Все честно.

Ведь каждый монарх стремится к тому, чтобы стать абсолютным. И как убедить остальных самостоятельно отдать свою власть? Только хорошенько напугать — чтобы люди сами встали в общий строй. На короткий срок, конечно же — ведь все очень тщательно изучают клятвы, которые невозможно нарушить. Интересно, Юсуповы и их союзники уже накинули на себя ярмо, полагая его несущественным и мимолетным? И если да — как же они меня возненавидят: за то, что остался жив…

— Люди умирают, господа, — хлестко произнесла Ее высочество. — Сколько еще погибнет из-за ваших сомнений? Выбирая между службой и смертью, делайте то, что говорит вам ваша честь!

— Прошу снять барьер. Я желаю принести клятву. — Протер княжич Засекин ладони о подкладку карманов своего пальто и напрягся так, что побелело лицо.

— Мы все желаем, — встали в линию княжичи.

— Мне будет достаточно слова, — покровительственно кивнула принцесса.

— Что вы, как можно, — поднял я руку, привлекая внимание охраны Аймара. — Снимите барьер между домами.

— Благодарю, — отмахнулась от меня Ее высочество, стараясь скрыть нетерпение. — Господа, — повернулась она к гусарам за моей спиной. — Прошу быть свидетелями этому дню!

— Я, княжич Засекин Олег, — упал на левое колено юноша. — Полномочиями, данными мне моим князем и князьями земель Самарских, Хвалынских и Черкасских, их именем и словом клянусь перед людьми и богом быть людьми твоими. Отныне мы будем сражаться за тебя, не оставим советом и помощью, не бросим в плену и не поднимем руки против твоих владений и семьи, и не покинем тебя на поле боя, князь Максим Борецкий.

Величаво кивнувшая было принцесса замерла.

— Встань, княжич. За вашу верность, жалую вас землями родовыми в границах до сего дня и достоянием, что было вашим до служения. Клянусь защищать вас с мечом в руках или в суде, не бросить и не оставить ваши семьи в час беды. В доме моем вы всегда найдете кров и стол. В этом клянусь перед и людьми богом.

В тишине помог подняться я княжичу и троекратно поцеловал в щеки, оставив по правую от себя руку.

— Господа! — Дрогнул голос Ее высочества.

— Я, княжич Жевахов Давид, полномочиями, данными мне моим князем и князьями земель Имеретии и Кахетии, князем Телави князьями Лории, их именем и словом клянусь перед людьми и богом быть людьми твоими. Отныне мы будем сражаться за тебя, не оставим советом и помощью, не бросим в плену и не поднимем руки против твоих владений и семьи, и не покинем тебя на поле боя, князь Максим Борецкий.

— Я, княжич Кропоткин…

— Господа, вы совершаете ошибку! — Звучало непонимание принцессы громко и отчетливо, но его слово никто не слышал.

— Я, княжич Трокуров…

— Встань, княжич. — Поднимал я поклявшихся с земли, щедро одаривая их тем, что они и сами владели.

И меня слышали, и меня видели — и друзей моих, и войско.

— Я, княжич Куракин… — Переходили под мою руку земли по Дону и Волге, по Днепру и вдоль быстрых горных рек Кавказа.

Пока с той стороны не осталось никого.

Орлова, правда, не досчитались — но, говорят, он уехал еще утром.

В какой-то момент ушла в дом Ее высочество — никто никого не держит, а стоять и смотреть на происходящее, видимо, было выше ее сил.

— Князь Шуйский, могу ли я вас просить организовать переход в ваши земли? — Повернулся я к задумчиво изучающему диспозицию Александру Евгеньевичу. — Или куда-то поближе к месту боя?

— Убивать Юсуповых? Это можно, — кивнул он. — Артефакты сейчас доставят.

— А что тут, собственно, происходит. — Замер в дверях отеля князь Давыдов с двумя рюмками в руках и бутылкой вина, прижатой локтем к боку.

— Господин полковник! Под мою руку только что перешли тридцать два княжества.

— Да я же всего две рюмки выпить отошел!!! — Возмутился Василий Владимирович, гневно посмотрел на хрусталь в своих руках и в сердцах бросил на траву.

— Господин полковник! На мои владения напали, пока я находился на службе. Прошу дать мне отпуск для решения личных вопросов.

Правда, то, что рюмки Давыдов бросил, не помешало ему остервенело откручивать пробку на винной бутылке.

— То есть, на земли моего офицера напали, пока он находится на службе… — Повторил Давыдов, замерев, а затем взглядом нашел Ломова. — Дайте-ка знамя, корнет. Я точно знаю, где его попытаются сорвать!

***

Сбоку князя Шуйского осторожно потормошил переводчик: