Н 8 (СИ)

Перед Анорой стояли четверо великовозрастных парней лет двадцати. Девушка сразу определила в одном из них вожака, или, вернее, высокородного господина. Молодой, узкоплечий юноша с пробивающейся первой порослью над верхней губой и неприятным взглядом из-под куцых бровок с оценивающей ухмылкой оглядел Анору с ног до головы. Его даже не остановила хрупкая фигурка только-только развивающейся девушки. Чем дольше он глядел на застывшую Анору, тем больше его блеклые, рыбьи губы раздвигались в нехорошей улыбке. Он-то видел перед собой высокую, с точеными ножками и весьма соблазнительной грудью непонятную девицу-вымеска, отчего она не переставала тянуть к себе. Золотые браслеты? Ну и что, обычная дешевая поделка. Красотка с необыкновенным цветом кожи здесь явно одна, а значит, не принадлежит к какому-либо знатному роду.

Кольцо с драгоценным камнем и массивный перстень с каким-то гербом сразу насторожили Анору. Похотливый взгляд этого юнца недвусмысленно намекал на плохое развитие ситуации. Стоявшие рядом с ним крепкие парни в рубашках с короткими рукавами — или охрана, или свита. Девушка чувствовала, как они, подобно надрессированным псам, готовы сорваться с места. Была у Каримовых псарня с алабаями. Верные, преданные хозяевам волкодавы. Так же глядели на незнакомцев, оценивая, куда лучше вцепиться, чтобы наверняка.

Неожиданно Анора успокоилась, сравнив незнакомцев с псами. Она знала, что будет делать. Господин оценит ее силу и защитит от гнева чужого рода.

— Отвечать не хочет, — резюмировал юноша. — Барышня, а ты по-русски разговаривать умеешь? Откуда ты? Кто такая вообще? Из чьей семьи?

Вопросы сыпались одни за другим, а Анора медленно накалялась от злости и стыда, стоя перед незнакомыми мужчинами в купальнике, давая им возможность разглядывать себя как рабыню. И корила себя, что расслабилась, пропустила момент, когда к реке подъехала машина. Кстати, она так и стояла неподалеку с раскрытыми дверцами. На одной из них был нарисован герб. Насколько Анора успела разобраться в иерархии родовых кланов, гербы на машинах разрешались высокородным дворянам. Остальные обходились простыми атрибутами своего положения: кольцами, перстнями и малыми гербами на воротах своих усадеб и домов.

— Она иностранка, — предположил один из приятелей молодого человека с перстнем, белобрысый верзила с льдистыми глазами. — Только не пойму, откуда. Китаянка?

— Для китаянки у нее слишком большие глаза, — хмыкнул другой, сложив руки на груди. — Индуска.

— Не, магометанка, господа, — подал голос еще один умелец, низкорослый крепыш. — Предлагаю пари! Сто рублей на кон!

— Как ты узнаешь, кто она такая? — захохотал верзила. — Она же только глаза пучит, а сказать ничего не может. Немая, как пить дать!

— Если ты ничья — то я забираю тебя, — ухмыльнулся юнец с перстнем. — Будешь моей наложницей.

— Идиоты! — не выдержала Анора и раздраженно накинула на себя сарафан, подумав, что ей наплевать на мнение незнакомцев. Рассматривать себя как овцу она не позволит. — Я русская! Мой господин Назар-голиб будет недоволен, когда узнает о вашем недостойном поведении!

— Ого! Разговорилась! — восхитился верзила. — Чешет как по писаному! Только я не понял, о каком господине она сейчас просвистела?

— Точно, наложница! Только не твоя, боярич! — засмеялся крепыш. — Есть у нее какой-то господин Назарголиб! Говорю же, басурманка со степей!

— Заткнись, идиот! — раздраженно произнес тот, кого назвали бояричем. — Хватайте девку — и в машину. Чего встали?

— Не трогайте меня! — Анора сделала два шага назад и сложила ладони лодочкой перед собой. Использовав магическое зрение, она поняла, что перед ней двое одаренных. Один — молодой господин, а второй — верзила. Остальные так себе, слабенькое подобие, насмешка природы над никчемными людишками, способными лишь пыль с мебели сметать воздушными потоками. — Клянусь, убью каждого, кто подойдет!

— Ух, какая злючка! — оскалился юноша. — Норовистая, горячая! Ладно, Петька, хватит языком трепаться. В машину ее!

Петька — тот самый верзила — шагнул вперед, и вместе с ним синхронно двинулись двое приятелей. Они так ловко выбрали позицию, что отсекли путь к поселку. В самом лучшем случае Анора могла бежать вдоль реки. Но тоже без шансов. На отмели парни играючи догонят девушку.

Руки взмыли вверх, подбрасывая алые ленты энергетических плетений. «Укус змеи» стал наливаться багровыми красками, перетекая по поверхности магоформы. Стихия Огня, сухая и жаркая, подчинялась Аноре так же легко, как и Вода. Желание обрушить на мужчин, потерявших облик защитников и героев, было необыкновенно жгучим. Вспомнив слова деда Ивана, она на несколько ударов сердца задержала бросок, ощущая мощную вибрацию скастованной магоформы.

— Одаренка! — удивленно воскликнул крепыш, едва не споткнувшись.

Ему не повезло. Он оказался ближе всех к Аноре, и девушка, не раздумывая, погрузила ступню левой ноги в песок и изо всех сил выкинула ее вперед. Крепыш схватился руками за лицо, заорав от злости. Неприятно ощущать в засыпанных глазах режущую боль.