На 101 острове

Неподалеку от Ленинграда, у станции Саблино, в береговых откосах реки Тосны там и здесь бросается в глаза среди желтоватых, серых, розовых слоев песчаника и известняка узкая голубая ленточка: то выступает из глубины земли кембрийская глина. Очень внимательный человек может разыскать полоску этой глины и внутри города, у самого уреза невских вод в Центральном парке культуры и отдыха, на Елагином острове; правда, тут она чуть видна.

Если ты ленинградец, — садись на велосипед и отправляйся к Пулковским холмам, к месту героических боев Великой Отечественной войны. И тут, в ямах по их склонам, увидишь кое-где слои кембрийской глины.

Когда пробивают скважину, чтобы заложить артезианский колодец, полая трубка бура поднимает на поверхность земли колонку глубинных слоев. Разглядывая ее, нетрудно узнать, что находится у нас под ногами далеко внизу, на глубине десятков и сотен метров. Можно узнать и точную последовательность пластов.

В Ленинграде много раз пробивали в земле глубокие, в несколько сот метров, подземные скважины. Выяснилось, что метров на пятьдесят вниз или около того у нас, и правда, лежит слой влажной, насыщенной водой, земли — липкой глины, песка, округлых камней-валунов. Это земля сравнительно молодая; ее сюда принесла река, притащил могучий ледник, который когда-то, спускаясь с норвежских и шведских гор, покрыл собой всю Европу. Часть этой земли отложилась на дне глубоких морей и озер; они плескались тут, когда великий ледник начал таять. Этой земле не больше полутора — двух миллионов лет; она ровесница мамонта.

Но это только на протяжении первой полусотни метров. Ниже, глубже инструмент всюду и везде приносит наверх один и тот же материал — плотную синюю кембрийскую глину. Огромный, мощный однородный пласт ее залегает под всем нашим городом: и возле Загородного проспекта, и при пересечении Московского проспекта и Обводного канала, и возле Мойки — везде натыкаются на синюю глину. Толщина пласта достигает двух, если не больше, сотен метров.

Вот это и оказалось очень удобным для строительства метро, потому что рыть туннели в толще сухой, почти превратившейся в камень, глины хотя и не очень легко, но зато спокойно и безопасно: сквозь нее никакая вода не проберется.

Когда же бур пронзает и эту толщу, бурение приходится прекращать: дальше идет такой же ровный и однообразный слой первобытного камня — гнейса. Мы дошли до самого дна древнего кембрийского моря. Дальше буквально «ехать некуда». И какова толщина этого старого черепа земли, еще никто не сказал в точности.

Ленинград, как сказочный богатырь, возлежит на каменном ложе с толстым матрасом кембрийской глины, поверх которого постлана тоненькая, но мягкая перина песка и торфа.

Сто и один остров

В дни войны летчики, оберегавшие Ленинград с воздуха, удивлялись, совершая над ним свои первые полеты: воды в этом городе гораздо больше, чем суши. С километровой высоты видны сразу и Финский залив на западе и неоглядная Ладога на востоке. На сто одном острове невской дельты Ленинград лежит, как на гигантской влажной ладони, и короткая река вливает в море столько же воды, сколько древний Нил, пробегающий шесть тысяч километров. Недаром основал город царь-моряк, царь-штаубенахт флота, для которого море в юности было всем.

Тот, кто видел старые планы города, хорошо знает, что еще двести — триста лет назад этих островов было гораздо меньше, чем сейчас, да и каждый из них сильно увеличился в размерах. Известно, например, что со времени основания Петербурга Васильевский остров вырос за первые сто пятьдесят лет примерно на четверть, а Гутуевский — почти на половину своей первоначальной величины. Площадь всех островов, на которых лежит наш город, увеличилась к нашему времени больше, чем на одну пятую. Если предположить, что этот рост и раньше шел примерно с такой же скоростью, легко сообразить, что тысячу лет назад островов этих не было совсем.

На первый взгляд все это кажется странным, почти неправдоподобным, но ведь можно и сейчас видеть зарождение новых и увеличение старых островов.

Если вам придется ехать к стадиону имени С. М. Кирова через Петровский остров, обратите внимание на мост между ним и следующим островом — Крестовским. Под мостом лежит небольшой островок: немного земли, несколько деревьев. Сейчас это островок, а лет сорок назад ничего тут еще не было: виднелась у одного из мостовых устоев только узкая мель, поросшая осокой и камышом.

На глазах одного поколения родились и укрепились мелкие островки за Стрелкой Елагина острова. Когда вы будете кататься на ялике возле Стрелки, посмотрите на эти плоские, осокой и тростником поросшие островки, запомните их. Пока это малыши среди большого семейства дельты, но они вырастут на ваших глазах.

Тысячу лет назад у Невы вовсе не было дельты. Она впадала прямо в Финский залив примерно в тех местах, где из нее теперь вытекает направо Большая Невка, налево — Фонтанка.