На абордаж!

— Не спейтесь там! — возмутился я. — А то вместо задания окажетесь с булыжником в ногах на дне моря. Вино еще никогда язык на замке не удерживало. На кого больше всего внимание обратить?

— К этому… Как его… Локусу?

— Точно. Вот его опасайтесь, как морского дьявола, — предупредил я. — Заклинаю всеми пиратскими кладами, будьте осторожны! Иначе вместе с вами и меня выпотрошат!

— Не ссы, командор! — несмотря на серьезность моих слов, в глазах Призрака прыгали озорные искорки, хотя морда оставалась бесстрастной. Он опрокинул в себя остатки пойла и решительно поднялся. — Будем осторожны, как змеи в траве. Мудрец, чего расселся? Задницу оторви от лавки и ступай за мной. «Игла» скоро якорь вытравит. Опоздаем — я тебя в воду брошу и заставлю грести до места высадки!

Мудрец впечатлился угрозами Призрака и тяжело поднялся. Я вывел парней из комнаты, в которой проживал вместе с Ардио и Ансело, сейчас в виду дневных занятий, находившихся на полигоне. Поэтому и воспользовался моментом, чтобы наедине дать последние рекомендации. Честно скажу, сердце у меня не лежало на месте. Какие из бывших каторжан шпионы? Ведь проколются на раз-два. У старых флибустьеров служба безопасности налажена довольно неплохо, не чета нашему «контрразведчику» Бьярти, который только и делает, что впадает в странную нирвану от своих галлюциногенов. Причем пираты ориентируются не на какие-то данные, а на абсолютный нюх. Умеют заглядывать в душу и выворачивать ее наизнанку. Куда там спецам по допросам! Враз раскалывают. Как им такое удается — я не понимаю.

В общем, беспокойство грызло меня нешуточное. Если суждено парням вляпаться, их смерть будет на моей совести. Да какая совесть? В таком случае придется спешно валить с архипелага на всех парусах, а для этого нужно заранее подготовить судно. И оно должно быть с гравитоном. Иначе никаких шансов. Никаких. Останется лишь героически умереть в схватке с людьми Локуса.

Я тепло попрощался с Призраком и Мудрецом, проводил их до импровизированного пропускного пункта, и еще долго смотрел, как они шустро шагают по дороге вниз к поселку. Даже про себя прочитал какую-то молитву, отчаянно желая, чтобы у них все получилось. Нужно-то лишь узнать, где хранятся гравитоны с утонувшего фрегата «Дампир», нанести на карту все важные точки острова, начиная от дозоров и заканчивая огневыми батареями. Работа долгая, рассчитана не на один день. За это время нам удастся подготовить штурмовиков к самому важному штурму. Да, Эскобето и я решили брать остров Старцев во что бы то ни стало, а потом всей армадой обрушиться на «золотой караван». Он уже должен будет возвращаться обратно в Дарсию к тому времени.

Так что грудь в крестах или голова в кустах. Третьего не дано.

— Как служба? — я подпустил строгости в голос и окинул взглядом скучающего дневального. Тот навалился на шлагбаум и откровенно зевал. — Посторонних на горизонте не наблюдаешь?

— Никак нет, командор, — прищурился плотно сбитый мужичок, на котором черная форма сидела как влитая. Да, погонял я убийц и воров знатно. Зато теперь вид у каторжников, ставших людьми, подобающий. А то первое время униформа на них болталась как седло на корове. Как вспомню, сколько черной ткани на пошив одежды я вырвал у интенданта, до сих пор воет, что теперь ни одного корабельного флага не обновить! — За время дежурства ни одна посторонняя рожа не появлялась.

— Отлично, — я хлопнул дневального по плечу и направился к конюшне. Хочу в поселок смотаться, навестить Хромого Зака. Вдруг что нового услышу. Оседлал своего конька, скормил ему припасенную заранее морковку (выпросил у жены нашего майора Мостана), вывел на улицу, лихо вскочил и легонько ударил его каблуками сапог. Конек затрусил по тропинке, и через несколько минут я уже был возле таверны.

Привязал животину к перилам лестницы и зашел внутрь. Меня приветствовал один из вышибал Зака, и предупредил, что хозяин куда-то отлучился, но скоро будет. Я могу занять свой столик, который теперь всегда закреплен за мной и моими друзьями, если захочу покутить. Это случилось с подачи Зака, который хотел таким образом загладить свой жуткий косяк после смерти Элис. Терять нормальных клиентов со звонкой монетой ему казалось страшным сном. Поэтому и столик всегда дожидался меня в дальнем уголке.

Привычно окидывая взглядом помещение. Пока здесь тихо и немноголюдно. С десяток хмырей, мне малознакомых. Кажется, они со «Сверчка». Одного, бритоголового, рослого и с густыми усами, я видел на шхуне.

— Эй, нянька каторжная! Твои ублюдки еще не разбежались? — парни решили развлечься, разогнать градус по венам. Для них вольный брат, списанный на берег по решению корабельного совета, уже не уважаемый человек, а сухопутная крыса. Следовательно, с ней можно обращаться подобающе. Зря. Крыса кусается больно.