На абордаж!

Шариф не особенно верил в то, что комиссар сможет ему помочь. По крайней мере, быстро помочь. Поэтому после звонка в полицию молодой человек сделал еще несколько звонков. Он позвонил Магибе, который за эти годы неплохо освоился в преступном мире Сомалиленда. У него появились свои личные связи, каналы сбыта добычи. Иногда Магиба пропадал на несколько дней и возвращался довольным. Шариф не расспрашивал его, но догадывался, что его друг не до конца расстался со своей воровской профессией. Попрекать эфиопа он не брался, хотя и считал, что тот портит имидж Шарифа как благородного разбойника. Впрочем, Магиба воровал тоже не у бедных.

Забросил Шариф информацию о Пьетре и еще нескольким главарям кланов, с которыми, как он считал, находится в хороших отношениях. Но из всех вариантов, какие Шариф составил у себя в голове, ни один не был ни более вероятным, ни менее. Иными словами, Шариф не знал, что и думать. Кому нужна Пьетра, с какой целью? Он не слышал о том, чтобы на суше захватывали заложников с целью выкупа, как он и другие пираты делали в море. Насколько Шариф знал, работа Пьетры в Северной Африке имела целью чистый сбор информации и ее анализ в целях разработки проектов развития инвестиционного рынка и, в конечном счете, привлечения иностранных инвестиций в страну. Эта цель, по его мнению, уж никак и никого пугать не могла. Даже главари преступных кланов были заинтересованы в коммерческом партнерстве с зарубежными компаниями. Не отвергнутый же любовник пошел на это похищение. Или маньяк… Но сразу три маньяка, двое из которых переоделись в полицейскую форму? Бред!

Пьетре не удалось определить место или направление, куда ее везли похитители. Через пять минут ей плотно завязали глаза. Машина поворачивала то направо, то налево, как будто бандиты специально хотели запутать свою жертву. Это внушило девушке надежду, что повезут ее недалеко, – возможно, спрячут в черте города, а это увеличивало шансы на побег. О последнем Пьетра думала вполне серьезно. Журналистка была спортивной девушкой. Она имела постоянный абонемент в фитнес-клуб, дважды в неделю играла в теннис с инструктором. А два года назад Пьетра даже месяцев шесть ходила на курсы самообороны. Все эти факторы давали девушке уверенность, которая подкреплялась еще и импульсивным характером.

Однако все было не так просто. Примерно через тридцать или сорок минут машина заметно прибавила скорость и долго неслась по прямой. Значит, выехали из города, догадалась Пьетра. Только в каком направлении? На север или на юг? А может, вообще в другую сторону от моря, в глубь континента? Плохо. И будет еще хуже, если ее перевезут через границу. Тогда Шарифу ее не найти. Особенно не рассуждая, Пьетра интуитивно связывала все варианты своего освобождения в основном с вмешательством Шарифа. Он обязательно узнает о ее похищении, узнает от Анны, если та догадается позвонить ему. Ведь у Анны очень удачно остался телефон Пьетры. Если это пираты, которым нужен выкуп за европейскую женщину, по их предположениям, богатую, то Шариф их найдет. А если не пираты, если здесь что-то другое? Может, все-таки у Шарифа связи в преступном мире не только на море, с надеждой думала Пьетра, но и на суше?

Машину уже довольно долго трясло по грунтовой дороге. Пьетра попросила закурить, надеясь, что ей развяжут руки и удастся хоть ненамного сдвинуть повязку на глазах. Руки ей не развязали. Похитители некоторое время возбужденно что-то обсуждали, потом один из них сунул девушке в губы сигарету, щелкнула зажигалка. Пьетра курила с завязанными глазами, не чувствуя вкуса дыма. Она никогда не думала, что курение «вслепую» такое безвкусное – никакого удовольствия. Наверное, большую роль в курении играет еще и рефлекс, когда ты видишь дым от сигареты.

«Интересно, – подумала Пьетра, – что же это за доброта и забота такая? Почему они удовлетворили мою просьбу и дали мне закурить? Почему предварительно совещались – кажется, даже спорили? Честно говоря, обычные бандиты могли бы просто дать кулаком в ухо, чтобы не чувствовала себя слишком вольно. О чем-то это должно говорить. О том, что я ценный пленник? Тогда речь скоро пойдет о выкупе. Давление на меня оказывать некому, и причины нет. Я ничего такого в результате своей работы не вскрыла и никаких материалов, которые у меня следовало бы любой ценой изъять, не получала и не имею. Значит, все-таки причина похищения не моя профессиональная деятельность. Значит, выкуп. Бедный папа, не наделал бы он глупостей, когда ему предъявят требования… Он хоть и бизнесмен, а следовательно, человек рассудительный и выдержанный, проповедующий логику и холодный расчет, но все же неаполитанец. У нас, неаполитанцев, – с усмешкой думала Пьетра, – эмоции на первом месте… А что, это мысль! Эмоции! А не устроить ли моим похитителям проверку по полной программе? Насколько хватит их терпения и корректности в обращении со мной? По их реакции как раз и можно будет определить цель похищения. Если мне ее раньше не объявят…»