На абордаж!

Дальше все пошло совсем не по плану. Не сомневаясь, что через секунды на борту будут его люди и последуют за ним, Шариф бросился в сторону ходовой рубки вдоль левого борта. Справа над ним громоздились небоскребы принайтовленных морских контейнеров, впереди, между надстройкой ходовой рубки и контейнерами, раскачивалась конструкция грузового крана. Он лихо перепрыгивал через моторы лебедок и анкерные крепежи, когда впереди, всего в каких-то двадцати метрах, показались вооруженные люди. Не потому, что люди были вооружены, а каким-то шестым чувством, по их повадкам, положению тел во время перемещения, он понял, что это не матросы грузового гражданского судна, а профессионалы. Охрана!

Не целясь, Шариф дал длинную, патронов на десять, очередь вперед вдоль борта. Люди мгновенно исчезли из поля его зрения, но в ответ ударили короткие очереди. Пули запели рядом с головой, со звоном ударялись в металл и, тоскливо воя, улетали в море. Шариф заметался, ища укрытия, но он был в открытом с двух сторон коридоре, и спрятаться тут было абсолютно не за что.

Надо во что бы то ни стало выждать. Если охранников немного, то его пираты с противоположного борта зайдут им в тыл. Еще один катер, который сейчас находится по курсу судна, должен поддержать своих огнем, прижать охранников к палубе или вообще принудить их искать укрытия в недрах корабля. Нужно было просто понять ситуацию, а для этого требовалось совсем немного времени. На противоположном борту тоже послышалась стрельба, но гораздо ближе к корме, чем хотелось бы. Шариф несколько раз выстрелил вперед, чтобы не дать охранникам подняться или хотя бы стрелять прицельно. Где же его люди с этого борта? Прижимаясь спиной к контейнерам, Шариф отступал. Наконец он решил оглянуться назад, чтобы определить, какими силами он располагает на этом борту. В этот момент на него обрушилось что-то огромное и тяжелое. Обрушилось так, что Шарифу показалось, что у него хрустнули кости…

Оглушенный Шариф лежал на палубе, придавленный, как ему сначала показалось, упавшим контейнером. Спустя секунду до него дошло, что контейнер раздавил бы его в доли секунды насмерть, так что он и пикнуть не успел бы. Сомалиец слышал, как рядом с ним топают чьи-то ноги. У бортов раздаются торопливые автоматные очереди – только какие-то другие, больше похожие на сухой треск. Это не автоматы его пиратов, это чужие, незнакомые автоматы…

Шея Шарифа была так сильно прижата к палубе, что он вот-вот вывернет себе челюсть. На ноги тоже навалилась страшная тяжесть. А вот руки у него оказались завернутыми за спину, кисти соединены тыльной стороной вместе. Нечего и думать вырываться из такого захвата. Наконец сознание стало проясняться, и он понял, что его держат человеческие руки, что его заковывают в наручники, а шею и ноги прижимают к палубе чьи-то колени. Вот ты и попался, главарь морских разбойников, с горечью подумал Шариф. Твоих пиратов, скорее всего, разогнали – и они попрыгали за борт. Кого-то перебили, значит, в деревнях сегодня будет горе. А он сам? Сейчас на реях не вешают. Тогда тюрьма? Может, рвануться, когда поставят на ноги, и прыгнуть с борта в воду? С наручниками за спиной он сможет держаться на воде, а потом парни его подберут. А если не заметят? При таком-то волнении… Ладно, посмотрим, что будет дальше. В конце концов, при его деньгах и в тюрьме можно провести время с комфортом. Вопрос – в какой стране. От этого очень сильно зависит срок заключения.

Об очередном нападении на контейнеровоз, шедший в Аденском заливе под марокканским флагом, Пьетра узнала почти сразу. У нее были налажены хорошие каналы получения информации почти со всего региона. Сейчас она получила доступ ко всем докладам по этому происшествию. Четыре неустановленных катера с вооруженными людьми около семи часов утра попытались захватить судно. На контейнеровозе оказался ценный груз и достаточно сильная сопровождавшая этот груз вооруженная охрана. Принадлежность группы охраны к тем или иным спецслужбам или силовым ведомствам не указывается. Нападение отбито, пираты понесли потери и убрались с судна. Один из пиратов захвачен живым и содержится на судне для передачи в руки правосудия.

Вот практически и вся полезная информация, которую Пьетре удалось выудить из массы сообщений, переписок и приказов. Отчего-то у журналистки болезненно сжалось сердце. Кажется, в последнее время Шариф в море сам уже не выходит… Да и дела на берегу у него сейчас очень серьезные – готовится встреча руководителей кланов. И то, что нападение произошло, как они это называют, в зоне контроля Шарифа, тоже ни о чем не говорит. Могли и чужие заплыть, по ошибке или специально. Могла быть просто одна из групп Шарифа. Мысли путались, а предчувствие все сжимало и сжимало сердце. Когда зазвонил мобильный телефон, нервы Пьетры были уже напряжены до такой степени, что она чуть не вскрикнула от неожиданности.

– Пьетра? Меня зовут Магиба, – послышался в трубке мужской голос с грустными интонациями. – Ты, наверное, помнишь меня – я друг Шарифа, эфиоп.