На алтарь любви

Во втором акте Блондин с томным видом целовал кончики своих пальцев всякий раз, когда по ходу пьесы Белинда оказывалась неподалеку от него.

В середине третьего действия Блондин снял одну из надушенных перчаток и кинул ее Белинде.

— Ну-ка, посмотрим, что тут у нас? — с обезоруживающей искренностью воскликнула та, поднимая перчатку повыше. — Что-то посылает мне Купидон? — Она брезгливо обнюхала перчатку. — Фи, какой у Купидона дурной вкус! Пусть забирает обратно — мне такая вонь не по душе.

Она метнула перчатку Блондину, который встал и отвесил актрисе почтительный поклон.

Милорд Арлингтон с воодушевлением захлопал.

— Плутовка сослужит нам неплохую службу, верно? Старина Гоуэр попал в точку — хорошенькое личико и смышленая головка. Пожалуй, она могла бы потягаться и с тобой, Стэр.

— Я уверен, она, как все женщины, мелочна и расчетлива. Но может, она поведает мне, кто такой Уилл Уэгстэфф, и я смогу побеседовать с ним…

— Этот Уэгстэфф так заинтересовал тебя, Стэр?

— Да, как и любой остроумный человек.

— Ну, дружище Стэр, тебе остается только соблазнить красотку, и она ни в чем тебе не откажет.

Пьеса подошла к концу. Белинда продекламировала эпилог в стихах, в которых говорилось, что она всегда следовала за манящей мечтой, помогающей отыскать подлинную любовь.

— Мечта и вправду манит, — прошептал Стэр Арлингтону. — Только надо остерегаться, чтобы она не заманила в кошмар под названием «брак».

Эпилог закончился, и мистрис Дюбуа, Беттертон и смазливый юноша, игравший возлюбленного Белинды, взявшись за руки, поклонились зрителям. Блондин громко расхваливал Белинду, но она даже не смотрела на него.

— Да пошел он к черту, — прошипела Клеон Дюбуа Беттертону. — Чуть не испортил одну из моих лучших сцен! Кто он такой? Я узнала его друга сэра Беннетта — ему недавно был пожалован титул лорда Арлингтона.

Беттертон увел актеров за кулисы, на ходу отвечая Белинде:

— Это сэр Алистэр, он же — Стэр Кеймерой. Друг Рочестера, вернее, он друг всем — и всем враг, если верить тому, о чем болтают. Остерегайся его, как чумы, Клеон.

К счастью, за кулисы он не явился. Зато туда пришли Сэм Пепис[7] и лорд Арлингтон — он поклонился Клеон и заговорил медоточивым голосом:

— Поздравляю вас, мистрис Дюбуа. Вы поистине расцвели с тех пор, как я видел вас у сэра Гоуэра, — тогда вас называли мистрис Вуд и вы были еще совсем девочкой… Кажется, вы кого-то ищете, сударыня? Не моего ли друга?

Темно-синие глаза девушки в упор взглянули на него.

— Нет, милорд. Впрочем, я не прочь отыскать его, чтобы поучить хорошим манерам.

Сэм Пепис, стоявший возле них, захохотал.

— Да ладно, девочка, Стэр Кеймерон не так уж плох.

Клеон круто повернулась к нему. Ей было отлично известно, кто такой Сэм Пепис — военно-морской министр, известный волокита и сплетник, впрочем, вполне безобидный.

— Фи, сэр! Хотелось бы мне знать, что бы вы сказали, если бы Стэр Кеймерон заявился к вам в кабинет и опрокинул чернильницу на важный доклад, который вы подготовили для Его величества?

Лорд Арлингтон всплеснул руками, а Сэм рассмеялся.

— Примите мои поздравления, сударыня, — галантно заговорил он, — став настоящей леди, вы сохранили острый язычок, совсем как в пору вашего девичества. Мне надо познакомить вас со Стэром. То-то полетят пух и перышки — держу пари, вы стоите друг друга!

Ни титул, ни важное положение собеседника ничуть не смущали актрису, что весьма обрадовало стоящего перед ней политика, ибо у него имелись кое-какие планы на ее счет. Да-да, он имел виды на мистрис Вуд, которую звали также Клеон Дюбуа. Теперь он точно знал, что сможет отправиться к сэру Томасу Гоуэру, который ведал вербовкой тайных агентов, и сообщить ему, что Клеон Дюбуа, смышленая и остроумная девица, — просто находка.

Продолжая светскую беседу, он посмеивался про себя, размышляя о том, что скоро эта строптивица и ее мучитель вновь столкнутся. Интересно, думал он, кто сумеет извлечь из этого столкновения большую выгоду? А уж пух и перышки полетят непременно — куда там апельсину, букету и надушенной перчатке!

Глава первая

1667 год

— Черт побери, Кэтрин, кто бы это мог быть в такую рань?

Роб Вуд отрезал себе на завтрак большой кусок ветчины, но не успел положить его на оловянную тарелку, как в дверь домика, что стоял в лондонском переулке Коб-Лейн неподалеку от колледжа, в котором Роб учился на адвоката, самым беспардонным образом постучали.

Роб, в отличие от трудившейся не покладая рук сестры, с увлечением предавался праздности. Преуспел он лишь в написании памфлетов с нападками на Карла II и его двор и восхвалениями покойного сокрушителя королевской власти, Кромвеля. Это было весьма неразумно, так как Англия вела войну с Нидерландами[8], и любое недовольство королем и его правлением официально приравнивалось к государственной измене.

Кэтрин, нарезавшая хлеб к завтраку, раздраженно ответила:

— Не стой столбом, Роб, отопри. Наверное, это Джем Холлинз пришел почистить трубы.