На алтарь любви

Глаза Кэтрин наполнились слезами. Она не пыталась отрицать, что в этом жестоком мире защитить ее некому, пока Роб не вернется домой, в чем она сомневалась – гнусное поведение сэра Фрэнсиса Херролда заставило ее изрядно усомниться в честности сэра Томаса Гоуэра.

Глава шестнадцатая

Все время, пока изящно одетый сэр Алистэр Кеймерон – одна из ключевых фигур на мирных переговорах в Бреде – занимался обсуждением дипломатических тонкостей разного рода, он не переставал думать о своей возлюбленной, гадая, где она и что сейчас поделывает.

Как только сэр Фрэнсис приехал в Бреду, Стэр кинулся к нему, расспрашивая о Кэтрин. Херролд заверил его, что после освобождения Кэтрин из тюрьмы он лично проводил ее на корабль. Он, правда, не сказал, что выгнал Джорди и оставил себе кошелек, который Стэр просил передать им. Точно так же он не стал откровенничать о том, что подкупил клерка, отвечавшего за отправку корреспонденции из Бреды, так что ни одно из страстных писем Стэра к Кэтрин не дошло до Англии. Сэр Фрэнсис слишком долго дожидался оказии расквитаться со Стэром и теперь торжествовал победу.

Стэр надеялся, что Кэтрин ответит на его любовное послание, когда вернется в Англию, однако не получил от нее ни строчки и недоумевал, в чем дело. Он несколько раз писал на Коб-Лейн, но ответа не было. Спустя некоторое время он начал беспокоиться, что с Кэтрин и Джорди стряслось что-то непредвиденное. Ему оставалось утешаться тем, что почта в дни войны всегда ненадежна, но он решил добиться разрешения вернуться домой, как только это будет возможно…

Май прошел, наступило лето. В Бреду ненадолго приехал Арлингтон, и Стэр воспользовался случаем, чтобы попросить уволить его с государственной службы.

– Я оказал державе немалые услуги, – настаивал он. – То, что я узнал от Грэма о намерениях голландцев на мирных переговорах, и информация, которую я передал вам о скором нападении на наш флот…

Арлингтон перебил его:

– Кстати, Стэр, ты должен знать, что никто не поверил в эти бредовые выдумки о планируемом уничтожении нашего флота. Мне кажется, Грэм придумал это, надеясь заслужить прощение. Ясное дело, мы вовсе не собирались прощать его, какие бы сведения он нам ни передал. Нам повезло, что Шоотер взял на себя труд избавить нас от этого перевертыша.

Стэр яростно взглянул на него.

– А я-то, дурак, искренне верил, что он будет прощен.

Арлингтон расхохотался.

– Да ладно тебе, Стэр, ты же знаешь, в таком деле никто никому не доверяет. Кроме того, ты наверняка славно позабавился с малышкой, которую мы тебе подсунули.

Стэр готов был придушить его, но сдержался.

– Она тоже рисковала жизнью! Надеюсь, ты распорядился щедро вознаградить ее. Между прочим, неужели было так необходимо отсылать ее домой?

– Разумеется, ей заплатили, – ответил Арлингтон, понятия не имея о том, что стало с Кэтрин. – Согласись, ты не мог появиться на переговорах в роли служаки Тренчарда и привезти с тобой эту хорошенькую пустышку. Мы оказали тебе услугу, вот и все.

– Мне так не кажется, – сухо возразил Стэр, – но неважно. Клянусь, как только я вернусь в Англию, Кэтрин получит куда более приятную награду, чем деньги.

Арлингтон был слишком тактичен, чтобы поинтересоваться, что имел в виду его старый друг, который почему-то становился излишне чувствительным, едва только речь заходила об этой малышке. Кто бы мог предвидеть такой поворот?

Два дня спустя уставший нарочный доставил ему ужасные новости из Англии. Арлингтон вскрыл депешу в присутствии Стэра, Джорджа Даунинга[19], британского посланника в Голландии, а также остальных членов делегации, собравшихся на утреннее совещание.

Лицо Арлингтона залила смертельная бледность. Он швырнул бумагу на стол и вскочил, тщетно пытаясь сохранить самообладание.

– Сам дьявол проклял эту войну! – заявил он наконец. – Мне принесли худшее известие из всех, какие можно себе представить. Двенадцатого июня адмирал де Райтер[20] сжег Ширнес, поднялся вверх по реке Медвэй и разгромил Чэтэм. Почти весь наш флот уничтожен, а его гордость «Принц Карл» захвачен голландцами.

Говоря это, он старался не смотреть на Стэра, догадываясь, о чем тот сейчас думает. Прежде чем Арлингтон продолжил речь, на улице послышались радостные крики – голландцы праздновали победу.

– Единственное, что нам остается делать в данной ситуации, – с расстановкой произнес Арлингтон, – это притвориться, что мы раздавлены этим унижением, а потому отказываемся от каких-либо притязаний на владения в Тихом океане и соглашаемся принять территории в Северной Америке – те самые, что так нам нужны.

Стоящие вокруг него согласно закивали. Вскоре мирные переговоры будут закончены, и им придется, поджав хвост, возвращаться домой.

Стэр задержался в кабинете и подождал, пока все уйдут.