На арене со львами

— Сударыня,— процедил Морган сквозь стиснутые зубы,— есть ли хоть отдаленная надежда, что откроют еще одну кассу?

Она обратила к нему отсутствующий голубой взгляд и захлопала огромными, густо накрашенными ресницами.

— Да я только прилетела на двести четвертом, — сказала она.— В Хьюстоне не так жарко, как здесь.

Ресницы похлопали еще, словно птичьи крылышки.

Позади кто-то захохотал, и Морган обернулся, злой как черт, потому что было уже невмоготу, ведь хотя бы в эту ночь жизнь могла бы обойтись с ним помягче, не заставлять, как обычно, добиваться от нее милостей, выставляя себя на посмешище.

— Так ее, Рич! Пусть знают, с кем имеют дело.

На подобные приветствия Морган за много лет приучил себя отвечать добродушной усмешкой; подобными шуточками его неизменно встречал Чарли Френч, он-то и стоял сейчас в очереди через два человека за Морганом. Френч, способный корреспондент газеты на Среднем Западе, был одних с Морганом лет и с болезненной завистью относился к тому, что газета Моргана, а значит, и сам Морган пользуются таким влиянием. Морган, как собрат по профессии, уважал Френча-газетчика, но его коробило от преднамеренных стараний этого человека выставлять напоказ свою завистливую неприязнь. Чем отвечать, когда другой забывает о сдержанности и чувстве собственного достоинства? Морган привычно спрятал свою неловкость под маской наигранной веселости.

— Чего ждать от авиакомпании, когда у нее одни фордовские трехмоторки,— сказал он.— Естественно, и все прочее здесь на том же сверхсовременном уровне.

— Фу, какой.— Птичьи крылышки над отсутствующими глазами овеяли его спертым аэровокзальным воздухом.— И вовсе это неправда.

Френч снова захохотал.

— Вы уж, миленькая, расстарайтесь, чтоб для мистера Моргана открыли еще одну кассу. А то как бы ваше начальство из-за него не лишилось места, он ведь такой.

Опытным мужским взглядом Морган попробовал за внешним лоском, за взмахами птичьих крылышек нащупать живую девушку. Похоже, нет ничего — ни нежных проблесков тела, ни пышных округлостей, ни соблазнительных линий; все безукоризненно — хоть бы волосок выбился из прически, хоть бы веснушка обнаружилась. Он понял, что она совсем юная, почти девочка. Может быть, и верно, что бог создал женщину, подумал он,но стюардессы — определенно дело рук человеческих. Вдруг она показала ему язык.

Морган громко рассмеялся.

— Глядите,— сказал он Френчу,— в этой компании даже служащих неспособны призвать к порядку.

— Сюда проходите, пожалуйста,— послышался голос рядом.

Открылась еще одна касса, и Френч, проворно опередив всех, перешел туда. Моргану удалось встать третьим.

— Вот видите. — Птичьи крылышки снова затрепыхались.— И не стыдно вам так злиться?

Вот она, расплата за сказанное сгоряча.

— Еще как,— сказал Морган.— Просто умираю со стыда.

Маленькая стюардесса, услышав, что с ней наконец заговорили на знакомом языке, шутливом, ни к чему не обязывающем, к которому ее приучили и жизнь и работа, поняла, что в ее мирке все снова стало на место, и разразилась мелодичным, вполне созвучным ее внешности смехом. Смех этот прозвенел тоненько, словно чокнулись один о другой два бокала с виски.

— Ну что ж, счастливенько, — заученно, как попугай, прощебетала она.— Приятного вам полета рейсом нашей компании.

Морган надеялся, что она позволит себе еще какую-нибудь непредусмотренную правилами вольность, но она повернулась и зашагала прочь, лишь едва заметно покачивая красивыми бедрами, надежно закованными в строгую форменную юбочку.

Френч купил билет, сдал чемодан в багаж и остановился рядом с Морганом.

— Вы тоже летите на похороны Андерсона?

Морган кивнул.

— В общем, и писать-то не о чем, просто он в нашем штате победил на первичных выборах, когда впервые выставил свою кандидатуру, и прямо-таки оглушил всех.

— Я помню.

Морган уже понял, что придется сидеть рядом с Френчем и вести разговор. Правда, после первых язвительных выпадов Френч всегда держался вполне скромно, но Морган считал, что дорога — те часы, когда переносишься с одного места на другое,— только тогда и хороша, когда ее проводишь никем не узнанный. Он не любил жертвовать этим кратким уединением и уступать посягательствам на свою личность, будь то даже простая необходимость поддерживать легкий, не требующий особого притворства разговор на знакомые темы, со знакомыми людьми. Он подписал кредитную квитанцию, взял билет и отошел к Френчу. Свой маленький чемоданчик он мог взять с собой в кабину, и они направились через весь аэровокзал к выходу на посадку — разумеется, самому дальнему.

Замогильный голос зловеще пробубнил через невидимые динамики, что мистера Ричмонда П. Моргана вызывают по телефону. Френч съязвил, что это не иначе как президент, и Морган вошел в стеклянную будку, где застоялся запах дешевых сигар.

— Мистер Морган, с вами будет говорить ответственный редактор.

— Я тороплюсь. Соединяйте скорей.

— Это уже я, Рич. Куда это вы так торопитесь?

Морган объяснил.