На «Баунти» в Южные моря

У каждого из них был свой побратим либо в царстве Поино — Хаапапе, либо в маленьком государстве Теины — Паре, где «Баунти» стоял на якоре в ту счастливую, но теперь столь далекую пору, когда люди Блая собирали побеги. Прочные дружеские узы связывали их и с другими местными жителями, мужчинами и женщинами. Наконец, у шести человек были, так сказать, верные подруги. Поэтому население обеих областей встретило англичан так, словно это дорогие мужья и родственники вернулись домой из дальнего плавания. Моряки охотно приняли предложение своих друзей и подруг поселиться у них, нисколько не задумываясь над тем неприятным фактом, что английские и прочие суда чаще всего заходили в Матаваи и здесь мятежников легче всего могли найти.

Среди сотен встречающих не было лишь «короля» Теины; кстати, он уже успел еще раз сменить имя и теперь называл себя Мате. Сразу после отплытия своего покровителя Блая в апреле 1789 года Теина — простите, Мате — начал опасаться, как бы завистливые соседи не наказали его за нескромное поведение, не отняли бы все его драгоценности. И ои предусмотрительно перебрался опять на полуостров Таиарапу, где заправлял его родич, вождь Вехиатуа. По слухам, которые скоро дошли до англичан, Мате завел себе на  всякий случай телохранителя — судя по описаниям, беглого английского матроса. Младший брат Мате, Ариипаеа, который замещал его на престоле и, кстати, был куда более любим народом, всячески старался убедить шестнадцать хорошо вооруженных и обладающих большими богатствами моряков с «Баунти» обосноваться в Паре. К великому огорчению обоих братьев, только пятеро — мятежники Маспретт и Хиллбрант и лоялисты Бирн, Макинтош и Норман — дали соблазнить себя обещаниями больших участков земли и услуг.

Остальные десятеро предпочли остаться на мысе Венеры, в царстве кроткого и добродушного вождя Поино, где их первоначально посвятили в сладкие таинства таитянской жизни. Лоялиста Моррисона — он явно выбился в руководители — приютил сам вождь. У него же поселился и мятежник Миллуорд, но по другой причине: он увлекся одной из жен Поино. Гардемарин Стюарт, лоялист, принадлежал к той шестерке, которая успела завести себе постоянных любовниц. С точки зрения таитян это означало, что они женаты, и Стюарт преспокойно въехал вместе с Хейвудом к своему «тестю». Мятежника Томсона и лоялиста Коулмена принял «тесть» последнего. В четвертой хижине нашли кров мятежники Беркетт, Самнер и Эллисон; о них пеклись радушные родители «жены» Самнера. Мятежник Скиннер был менее общительным, он предпочел жить отдельно со своей любимой. И, наконец, один из самых активных мятежников, Черчилль, расположился в доме своего побратима, который ничего не жалел для него. Вряд ли мы ошибемся, предположив, что Черчилль завидовал выдвижению Моррисона и старался не уступать ему. Казалось бы, шестнадцать человек с «Баунти» должны были разбиться на две группы — лоялистов и мятежников; на деле же они превосходно ладили между собой, и каждый поселился с тем, кто ему был по душе.

Наверно, англичане к этому времени поняли, что Мате не такой уж почитаемый владыка, какого пытался изображать, но по примеру Блая они все еще верили, что Ту, юный сын Мате, — законный и суверенный повелитель всего Таити. И как только они расположились у своих радушных и услужливых хозяев, все шестнадцать отправились в бухту Тоароа, чтобы засвидетельствовать свое почтение Ту. С помощью верного Хитихити, который был главным оратором и церемониймейстером, они заверили Ту в своем глубочайшем уважении, по таитянскому обычаю сбросили с плеч надетые для этого случая лубяные накидки, после чего вручили Ту скобяные товары в широком ассортименте и (видно, по совету все того же Хитихити) грозных идолов, захваченных на Тупуаи. В заключение они выстроились в три шеренги, каждая из которых по очереди приветствовала юного вождя салютом из мушкетов. Понятно, все это произвело огромное впечатление на семилетнего Ту, и он благосклонно пожелал им чувствовать себя на Таити как дома. А его дядюшка Ариипаеа устроил роскошный пир и одарил их участком земли, втайне надеясь заманить еще несколько англичан в Паре.