На берегах Дуная

— Да. Инструментик-то вроде неплохой, а? — пройдясь пальцами по клавишам рояля, похвалил Аксенов. — Давненько не играл. А бывало в училище…

Разнотонные звуки метнулись по комнате и, сдавленные стенами, замерли. Аксенов тихо опустил крышку рояля, сел в кресло перед столом и обернулся к инженеру:

— Ну, рассказывай.

— А что, собственно, рассказывать-то, — присел на стол Незнакомцев, — вот это подземелье, где мы с тобой посиживаем, центр склада взрывчатых веществ. От него во все стороны тянутся хранилища. Они забиты бочками с порохом, ящиками тола, аммонала, мелинита и другими не совсем приятными штучками. Наверху штабеля снарядов и мин. Тут столько… — Незнакомцев махнул рукой и смолк.

Аксенов смотрел на него и ждал. Инженер смущенно улыбнулся и заговорил неторопливым, спокойным голосом:

— Мадьяры и немцы на десятки лет запасали. Я не все подсчитал, только то, что удалось. Более ста тысяч тонн пороху в бочках, несколько тысяч тонн сильных взрывчатых веществ: мелинита, аммонала, тола. Около миллиона штук снарядов и мин.

Аксенов машинально чертил на бумажке цифры. Никогда ему не приходилось сталкиваться с подобными расчетами:

— Гитлеровцы весь склад приготовили для взрыва, — продолжал инженер. — Вот их пульт управления. К нему сходится вся проводка.

Незнакомцев подошел к стене и открыл невидимую на сером фоне дверцу. В прямоугольной нише угрожающе поблескивали медные рубильники, внизу светлели две полевые подрывные машины, в изолирующих обмотках змеями извивались концы бикфордовых шнуров.

— Одно движение — и все взлетит в воздух, — осторожно прикрыв дверцу, продолжал Незнакомцев. — Только не успели гитлеровцы взорвать, не ожидали такой быстроты наступления. Мы захватили все целеньким и нетронутым. И охрана и начальник склада — все были пьяны.

Аксенов устало прислонился к стене, вслушиваясь в рассказ инженера.

— А сейчас как? — спросил он.

— Все, как было. Я проверил проводку. Исправна. Подрыв двумя способами: огневым — по шести бикфордовым шнурам, и электрическим — по четырем линиям. Это, конечно, перестраховка, на всякий случай. Вполне достаточно одной искорки.

— Да, штучка, — проговорил Аксенов и присел к столу. Сбивчивые, тревожные мысли вихрились в голове. Выезжая сюда, он не вполне представлял, что ожидает его впереди. Только теперь понял он, что означало выражение лиц и командующего, и члена Военного совета, и начальника штаба армии, когда они посылали его на это задание. Особенно живо вспомнил он лицо генерала Шелестова. Так смотрела на него мать, когда он шестнадцатилетним юношей из родной деревни уезжал в город. Так же смотрел начальник военного училища комбриг Виноградов, когда июльским утром 1939 года провожал группу своих воспитанников в район боев у реки Халхин-Гол.

— Ну, а наша задача? — спросил Незнакомцев и в упор посмотрел в глаза Аксенова.

— Изучить все на месте, подсчитать. А если прорвутся немцы, то…

— Понятно, — отозвался Незнакомцев.

Он положил свою руку на ладонь Аксенова и сдавил его пальцы. Они долго сидели, не глядя друг на друга.

— Пойдем посмотрим, что ли, — предложил инженер.

— Пойдем, — согласился Аксенов.

Майоры по той же витой лестнице поднялись наверх.

На землю спускалась предвечерняя тишина. Солнце низко повисло над горизонтом. Старые каштаны стряхнули снег и розовели тонкими ветвями. От берегов Дуная поднималась прозрачная, как светлая кисея, дымка, скрывая просторы равнинных полей.

— Подожди, — остановился Аксенов, — поглядим немного. Красота-то какая!

Он всей грудью вздохнул, откинул голову и потянулся, широко разбросав руки в стороны.

— Ах, Иосиф, — с хрустом сжал он плечи Незнакомцева, — жизнь-то какая вокруг!.. Ну, ладно, пойдем, — через несколько секунд устало проговорил он и поспешно зашагал к черному входу в подземелье.

Они долго ходили по тускло освещенным тоннелям и рассматривали нескончаемые ряды металлических бочек с порохом и деревянных ящиков с толом, аммоналом, мелинитом. Все лежало в образцовом порядке. Предостерегающие надписи, перекрест костей под белыми пустоглазыми черепами, мрачный полусвет подземелья холодком сжимали сердце.

Наступила ночь. С севера подул холодный ветер. Глухо шумели каштаны. В черной пустоте что-то свистело, стонало. На западе, совсем рядом, слышались звуки боя.

Аксенов споткнулся о что-то и больно ударился коленом о камень. Незнакомцев подхватил его подмышки и поставил на ноги.

— Не ушибся? — на ухо спросил он.

— Ничего. До свадьбы заживет, — отшутился Аксенов и, прихрамывая, заспешил по лестнице.

Яркий свет и уютная теплота комнаты обрадовали Аксенова. Он сбросил шинель и присел в кресло. Нужно было докладывать командованию армии, но он никак не мог сосредоточиться. Странная расслабленность разморила все тело. Хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать. Он с трудом переборол сонливость и пододвинул к себе телефонный аппарат. Незнакомцев стоял рядом и молча смотрел на Аксенова. Он хотел что-то сказать, но, видимо, не решался.