На берегах Ганга. Прекрасная Дамаянти

Не обходились в труппе и без астролога, одетого в белую бумажную мантию, затканную красными нитями. На лбу и на щеках у него были вытатуированы каббалистические знаки. После обычных вопросов о дне и часе рождения он предсказывал грядущие события жизни вопрошавших его, почти всегда соединяя несчастные случайности с предстоящим громадным счастьем. Предсказания встречали безусловную веру, и чашечка, которой астролок перед началом предсказаний обносил толпу жаждущих узнать будущее, очень быстро наполнялась.

Между тем успели устроить сцену. Поперек нее был натянут крепкий канат, а вокруг размещены различные предметы, необходимые для выступлений жонглеров и гимнастов.

Солнце село, и наступила глубокая темнота. Тотчас же зажгли лампы, которые распространяли довольно ясный желтовато-красный мигающий свет, придававший всему окружающему фантастический оттенок. Рослый сильный мужчина явился с огромным тамтамом и, когда все было готово, ударил в него колотушкой с такой силой, что было слышно далеко в окрестностях.

Представление открыл шпагоглотатель — крепко сложенный широкоплечий малый, усевшийся со скрещенными ногами на пол. Откинув голову, он опустил себе в горло трехгранный железный клинок длиною в один фут и закрыл рот. В таком положении при напряженном безмолвном ожидании толпы он пробыл несколько минут, страшно вращая глазами, затем осторожно извлек страшный инструмент. Повторив трюк раза три, он уступил место гимнастам, которые в разнообразнейших позах и группах принимали такие акробатические положения, которые казались невозможными для человеческого тела.

Выступление имело шумный успех, и один из участников тотчас же воспользовался им, обойдя с оловянной чашкой ряды зрителей, не поскупившихся на щедрые подачки.

Затем последовало представление на туго натянутом канате, также исполненное несколькими мужчинами. За ними вышли акробаты, которые с замечательной ловкостью прыгали через большие цилиндрические корзины, жонглировали кружками.

Наконец явился фокусник, почти голый: в набедренной повязке и тюрбане. На стол перед ним положили медную доску, а на нее фокусник выложил из маленьких глиняных бокальчиков три кучки муки красного, голубого и желтого цветов, они сохранили форму, не рассыпались.

У всех зрителей вырвался общий вздох напряженного ожидания, служивший доказательством, что настал самый интересный момент представления. Фокусник поклонился и взял в рот кучки муки одну за другою, затем ему был подан стакан с водой, которую он тут же выпил. Сделав это, он откинул голову назад и долго во всеуслышание полоскал водой горло. Повторив полоскание несколько раз с небольшими перерывами, фокусник выплюнул воду, наклонился над доской и вынул изо рта все три кучки разноцветной муки, совершенно той же формы и того же цвета, какими они были ранее. Сделав это, он поднял доску, начал трясти ее, и совершенно сухая мука рассыпалась. Раздался оглушительный шум одобрения, после чего сборщик денег снова бросился в толпу, чтобы превратить восхищение публики в звонкую монету.

В перерыве толпа снова разделилась. Некоторые возвратились к повозкам, чтобы продолжать покупки, другие отправились к повару, который, пользуясь случаем, уже успел раскинуть здесь свою временную столовую. На импровизированной кухне весело горел огонь, и в больших чанах готовились излюбленные индусские кушанья. В одном кипел рис, подававшийся под густым соусом карри; в другом варился даль — пюре из гороха, бобов и чечевицы с приправами; в третьем — овощи. В корзине стояли кувшины с ячменным вином, похожим на пиво. Посетители ели, пили, беседовали о предсказаниях астролога, о событиях дня, о новом губернаторе и о заведенном им строгом порядке в управлении, о смещении Риза-хана и других новостях. Особенно оживленно толковали об этом в одной из групп, образовавшихся около предводителя труппы фокусников.

Эти труппы кочевали из провинции в провинцию и служили распространителями всевозможных новостей. Их главари поэтому пользовались некоторого рода уважением и имели на народ немалое влияние.

— Да, — говорил предводитель, осушая небольшой бокал с пшеничным вином, — тяжелые настали нынче времена, уж слишком много воли над несчастной землей дали боги злым духам!

Он глубоко вздохнул и, по-видимому, погрузился в мрачные размышления.

— Почему это? — боязливо спросил один из мелких ремесленников, начиная волноваться. — Разве не все у нас в образцовом порядке? Торговля процветает, жатва была превосходная, о чем же нам плакаться?..

— Ты прав, Санкара, — заметил другой. — Благосостояние наше растет, и нам бы следовало радоваться падению надменного магометанина Риза-хана… Теперь при дворе в Муршидабаде распоряжается Гурдас и свято охраняет нашу святую религию.

Фокусник посмотрел на говоривших взглядом, полным сострадания, как на неразумных детей, которые судят о делах взрослых, не имея о них не малейшего понятия.