На берегах Ганга. Раху

— Генерал Клэверинг извиняется, — уведомил мистер Вилер. — Он внезапно занемог!

— Нет, нет, я не принимаю этих извинений, — отвечал Гастингс. — Он, может быть, боится, что я сержусь на него за наши разногласия, но сегодня я не могу сердиться, и мой праздник будет не полон, если нет Клэверинга, — я сам поеду за ним… Принимайте гостей, а вы, господа, — он обратился к адъютантам, — следуйте за мной.

Он быстро вернулся к себе, накинул темный плащ и вышел с Вильямом и капитаном во двор. В толпе слуг и нищих никто не узнал губернатора. Вильям велел подвести лошадей, и они выехали втроем через боковые ворота. Крупной рысью доехали они до квартиры генерала. В доме было мрачно и темно. Испуганные слуги побежали докладывать о нежданном посещении, и Гастингс вошел вслед за ними в комнату, где генерал в домашнем платье сидел в кресле и с угрюмым видом перелистывал английские газеты. Жена его стояла рядом и готовила ему лекарство.

— Невозможно, мой дорогой друг, чтобы вы не присутствовали сегодня на моем празднике, — обратился Гастингс к испуганно вскочившему генералу с сердечностью, похожей на насмешку. — Вы не так больны, как Францис и Момзон, поэтому я сам приехал за вами. Наденьте скорее ваш мундир, а уважаемой леди, вероятно, немного потребуется времени на туалет, так как она во всяком наряде в каждом обществе выделяется изяществом и элегантностью.

Генерал, бледный и дрожащий, объявил, что не в состоянии выйти из дома. Генеральша чуть не в обмороке опустилась на стул. Гастингс близко подошел к генералу, выражение его лица совсем изменилось, и он сказал строго, гордо и холодно:

— Генерал, ваше отсутствие в день моей свадьбы — оскорбление. Подобного оскорбления я не прощу и, как Францис потребовал от меня удовлетворения, так я потребую его от вас.

— О, Боже, — простонала генеральша. — Он его убьет!

— Непременно, за личное оскорбление мне, — подтвердил Гастингс спокойно, — но ваше отсутствие также оскорбление для губернатора как представителя Англии, и он может простить его еще меньше, чем сэр Уоррен Гастингс, но за что Уоррен Гастингс мстит с глазу на глаз, за то губернатор отомстит перед всем светом. Я вам приказываю явиться ко мне в дом, генерал, и, если вы не последуете моему приказанию через полчаса, я вас заставлю повиноваться. Господа, — обратился он к Вильяму и капитану, — генерал арестован, и, если он будет сопротивляться, вы его приведете за мной.

— Меня… вести? — крикнул Клэверинг. — Никогда! Это безумие, неслыханное самоуправство.

Офицеры обнажили сабли.

— Если генерал будет сопротивляться, вы его свяжете и приведете во дворец…

— Это переходит всякие границы, — вне себя кричал генерал. — Вы покушаетесь на личную свободу.

Генеральша подбежала поддержать мужа и молча, с ненавистью смотрела на Гастингса.

— Называйте как хотите, но вы, вероятно, убедились здесь, в Индии, что я умею заставлять повиноваться моим приказаниям. Обдумайте, что вы делаете, я еще раз предлагаю вам выбор: или вы появитесь с миледи, принятые с полным почетом на моем празднестве и докажете всему свету, что здесь, среди варваров, нет разлада между англичанами, или вас приведут во дворец связанного, и я докажу свету, что представитель Англии умеет требовать должного почтения и принудить к нему каждого подданного своего короля. Выбирайте скорее!

Генерал, как пришибленный, опустился в кресло, генеральша в раздумье склонила голову. Гастингс молча разглядывал картины на стенах. Через некоторое время он спокойно сказал:

— Капитан Синдгэм, позовите сюда часовых!

Капитан направился к двери, но генеральша остановила его, бледная, со сверкающими глазами, и сказала хриплым голосом, который напрасно старалась смягчить:

— Подождите, сэр Уоррен… Я сознаю, что вы правы… В глазах индусов англичане должны быть солидарны… Я явлюсь, и мой муж преодолеет свое нездоровье… прошу только дать мне время одеться.

— Я очень счастлив, что женская проницательность поняла необходимость, заставляющую меня настаивать на моей просьбе. Я подожду, но недолго, так как баронесса Имгоф ждет.

Генеральша увела своего мужа. Гастингс сел и сказал с улыбкой:

— Как видите, господа, твердая воля всегда достигает цели; впрочем, я оказываю услугу Клэверингу, принуждая его, — он выше будет стоять в глазах индусов, будучи со мной, чем угрюмо отстраняясь; кроме того, я должен был дать моей Марианне это удовлетворение.

Он болтал весело и непринужденно, точно самое приятное дело послужило поводом к его посещению. Не прошло и получаса, как снова появилась генеральша в дорогом и пестром одеянии. Прическа, руки и шея сверкали бриллиантами, лицо так ярко нарумянено, что напоминало восковую куклу. Гастингс сказал любезный комплимент ее туалету. Вслед за ней явился генерал в красной с золотом парадной форме, со шляпой в руке, бледный, с потухшим взором.

— Едемте, — кратко бросил генерал, глубоко вздохнув.