На берегах озера Эль-явр

– Оле, дружище, прощаюсь ненадолго! Удачи тебе, и присмотри за семейством этого разбойника, там я видел чудесного котенка с голубыми глазами. Такие приносят удачу. Подрастет, заберу с собой и подарю одной храброй молодой женщине, – Артур подмигнул Хильде, и она расцвела улыбкой.

– Йотта, уважаемая фру Свамменхевен, – он близко подошел к Йотте-хромоножке и вполголоса проговорил, обаятельно улыбаясь: – не забывайте о Законе Проникновения, дорогая вёльва. Уходящее Зло должно смениться Добром… Чтобы не нарушилось Великое Равновесие. Вас заждалась радость.... И еще – смените свой гардероб. Мне кажется, вам очень пойдут легкомысленные платья светлых тонов. В конце концов, мир Эль-явра не единственный в Мироздании, в некоторых из них куртка из оленьей кожи будет неуместна. Мое глубочайшее почтение!

Йотта хотела что-то ответить, но он уже отошел от нее. Обнял Хильду и Забэл за плечи и тихо сказал им:

– Внизу, в деревне, вас ждет такси, самолет через два часа. Я успею к вылету. Они поспешили вниз по тропе, а профессор Вильфранд, махнув рукой Оле Мортенлину и Йотте-хромоножке, ушел по неприметной тропинке вверх, в гору. Проходя мимо тайного убежища Берсерка, он поднял голову, встретился с ним глазами и серьезно произнес:

– Ты отвечаешь за порядок и покой в этих местах, старый боец, – и Берсерк понял его…

За большим пнем старого ясеня Артур Вильфранд свистнул негромко, и сразу же из зарослей черники на тропу вышел небольшой лохматый черно-белый пес с висячими ушами и мудрыми карими глазами. Он не спеша, солидно подошел к Артуру и ткнулся мокрым носом в его протянутые ладони.

Артур присел на корточки, обнял пса за шею и так они просидели некоторое время. А потом пошли дальше в гору, человек и собака. Нет, не так… Две родные души, разделенные по воле Того, кто создает души и пишет их индивидуальные сценарии существования. И опять не так… Две части одной многомерной и разделенной Души, которой предписано собирать себя по частям, искать во многих временах и Мирах и заглядывать в глаза других в надежде на соединение.

Глава 18

День, когда упала сосна

На следующий день после ухода гостей из большого и чужого мира, поднялся восточный ветер. Как и предполагал профессор Вильфранд. В мире озера Эль-явр он всегда означал одно – сушь. Зимой с обжигающими морозами, летом – с обжигающим жаром.

В такие дни Йотта не находила себе места. Всё темное и дурное, что было в ее душе, рвалось наружу… Вся ее тоска, воспоминания о Бальдре, невыполнимое желание вернуть счастье и радость – всё было окрашено в цвет уныния, раздражения и злости, угольночерный с серыми вспышками.

Так было и в тот день, когда упала сосна. И столько в Йотте накопилось зла, что она невольно, даже не зная сама, усилила восточный ветер до свирепого урагана. Казалось, проснулись три Великанши в горах Йотунхейма и их древняя разбуженная ярость сейчас поднимет весь хребет в воздух. Как выгнутую спину гигантского Дракона с пронзающими мир шипами.

Этот ураган принес немало неприятностей – в деревне ветер сорвал крыши с курятников и всех кур разнес по соседним лесам. Впрочем, только на радость лесным котам, лисам и троллю Трумпу.

В Санхеттен-фьорде поднялись волны такой высоты и силы, что перевернули два рыбацких судна и разбили старый деревянный причал в порту деревни Тиммерхавн. Дружина морских спасателей,

которой командовал отважный шкипер Оле Мортенлин, спасла своих собратьев, не позволила им уйти в последнее плавание. И вытащила из-под обломков причала старого Кёнига, козла старушки фру Андерсен. Он решил там переждать ураган. Но этому бородатому дураку объяснили по-мужски, что спасать свою жизнь около неверной воды фьорда – последняя глупость в его рогатой козлиной башке. Впрочем, уже не рогатой – упавшее бревно обломало ему рога почти до основания.

Даже дорога в Осло оказалась под водой.

Много бед натворила Йотта своей несдержанностью в ожесточенном страдании.

Одинокая кривая сосна на скальном выступе позади ее дома со скрежетом сломалась, корни ее оторвались от почвы, и она упала прямо перед крыльцом. Рухнувшее дерево задело крышу и содрало с нее изрядный пласт дерна.

Ярость охватила Йотту. И тоска, которая третий день душила ее и скручивала душу в узлы, прорвалась криком и обжигающими слезами.

Она бросила на пол деревянную ступку с почти готовым порошком от плешивости для капитана Асгера Йенка, отшвырнула мраморный пестик и выскочила на крыльцо.

Разрушения были велики. Заросли высоких мальв с цветами размером с голову крупного лося были погребены под колючими ветвями. Ковер из маргариток покрылся обломками сучьев и слоем ржавых длинных игл.

Сосне этой было лет тысяча, не меньше. Йотта сама взобралась на скалу и посадила проклюнувшееся семечко в маленькую трещинку в граните. Это было после гибели Бальдра.