На берегах Северной Двины

Солдат указал, куда нам сесть. Через какое-то время появился уполномоченный Бескашин всё в той же чёрной куртке, с наганом в кобуре. Завели священников, руки у них были связаны. Зашли судьи. Все стихли. Начался трибунал.

Первым встал Бескашин и железным голосом начал зачитывать жуткие, холодные, мёртвые слова:

– «Секретным отделом ВЧК по делу явления так называемой божьей матери третьего августа прошлого, тысяча девятьсот девятнадцатого года произведено тщательное следствие. Допрошены гимназисты. Задержаны особо опасные элементы: протоиереи Владимир Попов, Владимир Павлов и Андрей Распопин…»

В зале стояла небывалая тишина, боялись даже шелохнуться, и только с улицы доносилась ругань конвойных, кого-то даже пырнули штыком, и женщины умоляли о помощи. Уполномоченный Бескашин продолжал чеканить страшные, нечеловеческие слова:

– «Обращаю внимание трибунала, что на юго-востоке Архангельской губернии как раз в то самое время бились Красная и Белая армии. По всем направлениям, судорожно сдерживая наше наступление, белогвардейцы отступали, несли неисчислимые потери, а упомянутое чудо не что иное, как разрывы артиллерийских снарядов. Из чего можно заключить, что вся эта комедия носила мистический характер и была сделана опытными руками святых шулеров…»

Я не понимал, никто в зале не понимал, какие ещё снаряды? Почему никто не слышал разрывов? Да и Красная армия пришла только зимой. И почему мы, те, кто видел явление, и те, кто записал об увиденном, стали вдруг шулерами? А Бескашин всё молол и молол, постукивая вдобавок кулаком об стол:

– «Протоиерей Попов Владимир в августе прошлого года в Архангельске, руководимый тайными замыслами усиления контрреволюционной агитации, с приданием ей фактора покровительственного вмешательства высших божеских сил, составил заведомо невероятный акт о явлении Богоматери над городом Архангельском, благословляющей город в юго-восточном направлении, чем сознательно старался расположить население к представителям союзной оккупации и возбудить ненависть к советской власти. Тем самым Попов обрекал жителей на продолжение Гражданской войны, голода и эпидемий».

В голове у меня всё смешалось. Я не мог понять, как один священник мог возбудить ненависть к армии освободителей, к столице, к Ленину, к стране. Неужели правда мог? Может, поэтому и трибунал из Москвы прислали, чтобы высшие чины самолично разобрались? Мои мысли прервал судья, он ударил молотком, встал и зачитал бумагу:

– «Трибунал в судебном разбирательстве дела после тщательной проверки всего материала судебного следствия, выслушав объяснения обвиняемых и защиты, постановил и приговорил: „Все обвинения, предъявленные обвиняемым, считать доказанными полностью. Обвиняемых подвергнуть высшей мере наказания (расстрел)“».

В зале все вздрогнули, кто-то упал в обморок, девочки зажмурились и закрыли уши руками, мама сильно сжала мою руку. Судья продолжил:

– «Приняв во внимание важные победы пролетарской революции во всём мире, а также приняв во внимание великую пролетарскую амнистию, трибунал нашёл возможным приговорённым высшую меру наказания заменить пятилетним тюремным заключением».

Эпилог. Строительство храма

– Ну как ты, Игорёк? Выздоравливаешь? – спросил дедушка.

– Ага! Только горло болит, и температура тридцать семь и сколько-то, немного совсем. Но мама сказала лежать, вот и лежу целый день. Скукота…

– Ну, ничего! Полежи. Не сегодня завтра поправишься, тогда и к нам прибегай. Бабушка шанег[5] испечёт.

– Деда, а расскажи ещё раз про ангела?

– Так ведь мы, как с крестного хода пришли, мама тебе с порога всё рассказала.

– А ты ещё раз! Очень интересно, как это он появился?

– Мы сначала возле Успенского храма собрались, а потом на перекрёсток улицы Свободы и Новгородского проспекта прошествовали, именно там сто лет назад явилась Божия Матерь. Наро-о-оду было – множество! А день-то сам видишь какой? Хмурый, дождь! Но всё же люди радость в себе несли, лица светились, сияли от счастья. Когда митрополит совершил молебен у поклонного креста, в небе птицы закричали. Все взглянули и глазам своим не поверили: стаи птиц в виде ангела выстроились. И так у них это явственно получилось, что никому не пришлось объяснять, что ангел в небе.

– А что он делал?

– Радовался, внучок.

– Чему же?

– Тому, что скоро храм в честь явления Богоматери будут строить.

– Да, мне мама про явление Богоматери рассказала. Точнее, вот эту тетрадь дала почитать, там воспоминания…

– Да, да! Знаю эту тетрадь. Мне о явлении Пресвятой Богородицы ещё мой дед рассказывал, а ему – его дед, Сергей Яковлевич. Тебе бы он прапрадедом пришёлся. Так вот он, будучи ребёнком, случившееся в эту тетрадь и записал…

– Ага! Я уж понял!

– А понял ли ты, почему Она им явилась?

– Как-то не очень. Я, если честно, не думал об этом.