На берегу моря

— Я и не тревожусь. — Мысль о том, что убийца может вернуться, чтобы навредить ей, не казалась ей хоть сколько-то реальной или возможной, не при свете дня.

Дверь закрылась, и она осталась одна. Она приняла долгий горячий душ и две таблетки из тех, что дали ей врачи. Адрия оставляла влажные следы на ковре. Рейчел больше не будет об этом беспокоиться. Она больше никогда не будет готовить свои знаменитые яблочные блины по вечерам. Не будет больше воздушной кукурузы и мелодрам. Ничего больше не будет.

Адрия проглотила рыдания. Если она начнет плакать, она просто распадется на две части с огромной черной дырой посередине. Она провалилась в глубокий сон, едва опустившись на кровать, с влажными волосами, все еще завернутыми в полотенце. Глубокий, полностью лишенный сновидений, сон поглотил ее.

Она проснулась с последними лучами заходящего солнца. Она проспала почти двенадцать часов. Первая мысль, которая посетила ее, была о том, что Рейчел мертва. Это знание висело свинцовой пустотой. Будто огромная рана вдруг открылась внутри нее. И эта рана была полна боли, гнева, безысходности.

Рейчел была третьей жертвой «Берегового насильника», как говорили газеты. Единственное, что объединяло всех жертв, это место убийства, морской берег. О двух предыдущих жертвах ранее никогда не писали. Серийный убийца продолжал оставаться на свободе.

Что Рейчел забыла на пляже? Почему Рейчел? Адрии нужны были ответы, но не было рядом никого, кому можно было бы задавать вопросы.

Она посмотрела на часы, не для того, чтобы узнать время, а для того, чтобы понять, какой сегодня день. Казалось, прошли недели с того момента, как умерла Рейчел. По крайней мере хотя бы дни, но оказалось, что прошло всего несколько часов все того же воскресенья. Всего несколько часов. Часы, исчезнувшие так же легко, как и сама Рейчел.

Адрия накрасилась и попыталась расчесать запутавшиеся волосы, но все это теперь казалось каким-то ненужным. Полное безразличие, отчуждение. Слезы душили ее. Она приняла ее одну таблетку. Ей не хотелось спать, но она мечтала, чтобы ушла боль. Она и вправду сказала детективу, что убийца был тритоном? Она правда видела хвост? Адрия закрыла глаза и вновь увидела все происшедшее: в лунном свете он казался совершенно гладким, влажным, совершенно человеком. Может, она просто заставила себя поверить в самое невероятно? Как дети часто видят чудовищ вместо собственного отца.

Адрия покачала головой. Она не стала бы называть человека тритоном. Это породило бы еще больше вопросов. Почему ей показалось, что этот мужчина был русалкой?

Через несколько часов объявились сотрудники из оздоровительного клуба, которые хотели выразить соболезнования, помочь успокоиться, поплакать вместе и придти в себя. Адрия не хотела видеть ни одного из них, ни уж тем более целую группу. Было что-то унизительное в том, чтобы рассказывать о своих проблемах и рыдать на плече друг у друга. Ни один из них по-настоящему не знал Рейчел. Она отказалась от тренировок. Она была пять футов и девять дюймов ростом, так что лишний вес ей не грозил. Адрия была ниже на девять дюймов. Ей нужно было много тренироваться, чтобы поддерживать себя в форме. Ей ни разу не удалось убедить Рейчел сходить вместе в спортклуб.

Адрия попросила, чтобы ее оставили одну. Их доброта, любезность, соболезнования — все это было немного больше, чем Адрия могла вынести. Ей нужно было побыть оной. Она была просто не готова к компании, какими бы добрыми не были их намерения.

Адрия никому не рассказывала о своих мыслях. Не существует русалок и тритонов. Ей не хотелось видеть в глазах друзей жалость и понимание.

Когда толпа жаждущих присутствовать на похоронах была изгнана, Адрия легла на кушетку и стала ждать, пока лекарства подарят ей спасительный сон.

Она проснулась, задыхаясь в темноте от собственных снов. Кошмары исчезли. Ей снилось, будто сильные руки пытаются утопить ее в океане.

Темнота заполняла все пространство до стеклянных дверей. Лунный свет дрожал на задернутых занавесках. Адрия резко села, от этого закружилась голова, и она почувствовала себя ужасно неуклюжей. Слишком много лекарств, она ощутила, как последние вспышки страха тонут в волнах транквилизаторов.

На шторах трепетала тень. Адрия встала, слегка покачиваясь. Действительно ли это была тень человека? Она коснулась занавески, мягкой и прохладной. Страх вернулся на волне адреналина, нейтрализующего успокоительное. Звук ударов ее собственного сердца был непривычно громким. Адрия резко отдернула занавеску, он был там. Он стоял обнаженный и красивый по ту сторону стекла. Она попыталась закричать, но не смогла, изучая его глаза, темные и спокойные.

Он положил руку на стекло, изучая квартиру. Между его пальцами были перепонки, как у лягушки. Адрия коснулась кончиками пальцев стекла. Перепонки стали втягиваться, пока полностью не растаяли, как залитый лунным светом сон. Он улыбнулся, и она почувствовала, что очень хочет его коснуться. Занавески упали, скрывая льющийся потоками лунный свет.