На берегу незамерзающего Понта (СИ)

— Результатов два. Песня будет в альбоме. Они заценили. Гапон заценил настолько, что свалил из группы.

— Совсем? — после долгой паузы спросила Полина.

— Да он-то, может, и не совсем. Но ты за него уже играла, хватит.

— А что ему не понравилось-то? — удивилась Лёлька, навострив ушки. Если наличие Мироша в Полиной жизни в целом она не одобряла, то творчеством «Меты» по-прежнему живо интересовалась.

Теперь замолчал Иван. Побегал глазами по столу, но, в конце концов, поднял голову и, быстро взглянув на Полину, ответил:

— Не оценил некоторые ходы аранжировки. Нелицеприятно отозвался о… о Листе.

— И что? Фастовский, например, на самом деле тоже Листа не любит, — хохотнула Полька.

— А я люблю, — серьезно ответил Мирош. — Я очень сильно люблю Листа.

— Ты его плохо знаешь.

— Между прочим, даже Кормилин с Фурсой возмутились! Они концептуально ничего против Листа не имеют.

— Еще бы! — Полина еле говорила от смеха. — Где они, а где Лист.

Судя же по выражению Лёлькиного лица, мозг у нее в голове уже взорвался и скользил вязкой жижей по стенкам черепа.

— Чего-чего? — переспросила она, хлопая ресницами. Но этот нервный импульс посылал, видимо, спинной мозг.

— Не вникай, все сложно, — хмыкнул Иван. Ему как раз принесли кофе и тортик. Такой же, как у Зориной. И он взялся за ложку. — Короче, у нас проблема.

— Безвыходных ситуаций не бывает, — констатировала Полина и, отломив кусок его торта, отправила себе в рот. Его брови взметнулись вверх. На мгновение он завис, а потом громко рассмеялся. Сейчас их смех — перезвоном устремившийся по кафе, сливающийся в единый звук одного на двоих счастья — и Лёльку заставил вздрогнуть. Будто бы ей позволили подсмотреть что-то важное, сокровенное, ее не касающееся. Прикоснуться к этому на мгновение и почти обжечься.

Говорят, боги ревнивы и завистливы. Нельзя показывать им своей радости — отнимут. Разрушат нерушимое. И Павлинова невольно отвела взгляд от влюбленных, живших только в глазах друг друга. Неосознанно, но затем, чтобы через ее взор никто не мог увидеть того, что нельзя открывать посторонним.

— Вам нужен клавишник, который уважительно относится к Листу? — глухо сказала она, уткнувшись в тарелку.

— Ну да! — кивнул Мирош. — Фастовского вашего, как я понял, уже отметаем, да?

— Фастовского лучше отмести в любом случае, — подтвердила Полина. — Для собственного спокойствия.

— Ок. А теперь внимание вопрос! Кто у вас на фортепианном такие же психи, как я?

— А свои психи закончились?

— Прям беда! Но я подумал… не все же у вас рвутся по филармониям лабать. Может, кому-то охота на стадионах.

— Наверное, может быть и такое, — Полька задумалась.

— У нас неделя на смену коней. Ну полторы — самое большее.

— Ну хорошо, что не к завтрашнему дню, — сказала Полина и улыбнулась. — А то на вечер были другие планы.

— Поль, у нас съемка скоро, Маринка там идеями фонтанирует, а клавишник тупо развернулся и ушел. Договор придется переподписывать точно, но если мы хоть кого-то приведем, то, может, она не так остро отреагирует. Бабло все-таки.

— Как скучно-то, а!

— Заметь! — тут же встрепенулась Лёлька. — Тебе уже скучно! А он только начал.

— Космос будет не при тебе, — хохотнул Иван.

— Лёлька! Ты тоже скучная!

— Ну тогда ты нас коллекционируешь! — развела руками Павлинова. — Но признай, когда я среди ночи удирала от того бухого идиота из «Тироль-паба», который решил, что я… хрен знает кто, а ты меня на такси забирала, было очень весело!

— А это тут при чем? — удивилась Полина и, ойкнув, повернулась к Ивану: — А я, наверное, знаю. Тарас!

— Ху из у нас Тарас? — мотнул головой Мирош.

— Ты думаешь? — хором с ним спросила Лёлька.

— Почему нет-то? — проговорила Полина высшим сферам. — Попробовать точно можно.

— Ты поняла? Я нет, — буркнул Мирош Лёльке и повернулся к Полине. — О ком речь?

— Тарас Комогоров. Академию заканчивает. В «Квадрате» играет.

— В «Квадрате»? — с сомнением в голосе уточнил Иван. Одно из известных злаковых местечек города, куда априори не так просто было попасть — посетителям цены кусались. А на работу устроиться — конкуренция высоковата. И если как Иван Мирошниченко он вполне туда проканывал, то как Мирош из группы «Мета» — едва ли. Он почесал затылок и спросил: — Хорош?

— С Листом дружит, — резюмировала Полька.

— И не только с Листом, — вставила свое веское слово Павлинова. — Мы в «Квадрат» вместе устроиться пытались. Его взяли — меня нет. Еще нос воротить будет.

— Ну, поглядим, — задумчиво ответил Иван. — Он там каждый вечер или как-то меняются?

— По пятницам точно играет.

— По-о-оль! — невозможно зеленые просящие глаза напротив нее. Планы на вечер рушились. Полька вздохнула.

— Ну По-о-оль!

— Что?

— Пятница же…

— Да поехали уже! — усмехнулась она.

— И меня заодно подбросите, а то домашние заждались, — добавила довольная и сытая Павлинова, учившаяся закрывать глаза на то, что Штофеля в жизни лучшей подруги сменил Мирош. Или не сменил — занял свое место. Всегда его место.