На берегу реки, которой нет. Стихи последних лет

Моих эпох не сосчитать с разбега.
О, как я жил в военном коммунизме
в послевоенном дне полуподвала,
в счастливом детстве общего барака!

Потом эпоха первонакопленья

любви и одиночества с друзьями,
пора географических открытий,
эпоха возрождения бесстрашья.

Как таял лёд и воздвигался холод,

крошились пальцы, уходили люди,
но эхом оставались в голове,
всё менее заметные снаружи…

Я жил, а государства исчезали,

и новые над ранами роились,
но древними явились эти страны
из карты раннего средневековья.

Глаза отвёл – и время отступило

к бессмысленным камланиям шаманов.
Эпоха обновления дикарства
и перемены действующих лиц.

Несвязное-6

«Давай расселим прошлое по разным этажам…»

Давай расселим прошлое по разным этажам,
пусть поскрипит без нас по нашим половицам.
Теплее станет в доме, и коммунальный гам
прожектором пройдёт по незабытым лицам.

Вот старшие, представь себе, по-своему живут

на первом этаже, где лестницы не нужно,
с кладовкою и печкою – какой ещё уют!
И шаг нелёгкий их, и кашель их натужный.

«Послушай, Константинович, – у папы хитрый вид. —

По-моему, у них приличная ракия…»
Но Вера и Таисия отцу кричат: «Давид!
Потерпите до ужина, скорые какие…»

Открой окно – над яблоней с веранды голоса,

неуловимо тонкие, как шёлковые нити.
Там детство наших девочек застыло на часах,
они приедут, взрослые, – напомним: посмотрите!

А в кабинете самые скрипучие полы,

ушедшие друзья по ним упрямо ходят.
Смертельные удары и портреты глаз былых
там продолжают спор и правды не находят.

За стенкою, за шторами есть комната без дна,

чего-то мы с тобой не разглядели в блеске.
В ней бьётся, не раскрыв глаза, метельная весна
и солнце изнутри дырявит занавески.

Жилплощадь обрела немеренный метраж,

но судьбы коммунальные не повернуть в России.
Не поздно ли лепить, за этажом этаж,
старинный дом в горах с верандой и ракией?

«Сколько силы земной я пожёг на ненужных кострах…»