На берегу Севана

В одной из выходящих в Ереване республиканских газет в дни, о которых ведется наш рассказ, была напечатана заметка под заглавием «Важная находка». В заметке этой сообщалось, что юные натуралисты села Личк нашли очень ценный клад, который и передали полностью государству.

Не прошло и нескольких дней после появления этой заметки, как в селе распространился слух, что Министерство финансов решило выдать старому охотнику деду Асатуру и юным натуралистам проценты, причитающиеся им по закону за находку.

Когда ребята получили свою долю, значительность суммы привела их в смущение.

– Знаете что? – сказал Камо. – Давайте уделим большую часть денег на постройку птичника. Да не простого, а по последнему слову науки.

Предложение было принято с радостью. Позвали в правление колхоза и старого охотника. Здесь он увидел на столе целую гору денег.

Встретил старика сам председатель колхоза Баграт.

– Дедушка Асатур, – сказал он, пожимая деду руку, – поздравляю! Правительство прислало тебе вознаграждение за найденный клад. Это тебе полагается по закону.

Дед Асатур, увидев деньги, совершенно растерялся.

– Ого!.. – поразился старик. – Что ж так мно­го? – Он погладил бороду, посмотрел смущенно на пред­седателя и отрицательно покачал головой: – Нет, брат, не надо... Снова сна лишусь. Снова из ума выживу. Нет, не хочу… – Дед Асатур помолчал немного, подумал и сказал: – Пожалуй, знаешь что: решим это дело по на­шему, охотничьему обычаю. Я ведь, брат, за всю жизнь свою, сколько бы ни стрелял, себе только на шашлык оставлял, остальное соседям раздавал. Это дедовский охотничий закон. Ну и что ж? Прикажешь мне теперь этот закон забыть, нарушить? Нет, охотник Асатур не из таковских. И это, брат, моя охота, а это – моя в ней доля... – Дед протянул руку и взял со стола одну пачку денег. – Это мой «шашлык», а остальное раздели среди колхозников, школе дай, детскому саду… Сам знаешь, кому лучше, – добавил старик и вышел.

Баграт открыл было рот, чтобы что-то сказать, но деда уже и след простыл.

Он шел по сельской улице, довольный и радостный, и так легко было ему, словно непосильный груз с плеч сбросил.

2

Была мягкая, солнечная осень.

С полей прилетали и, гогоча, крякая, посвистывая, рассаживались по своим местам питомцы птицеводческой фермы: гуси, утки, чирки.

«Заведующая фермой» Асмик с помощью своего «заместителя» Сэто осматривала птиц, отбирала лучшие экземпляры гибридов и помещала их в особые, приготовленные для отправки клетки.

На пасеке Грикор вынимал из ульев золотые, полные меда соты и приговаривал:

– Ну и медок!

Армен и Камо принимали соты у Грикора и деловито укладывали их в ящики – видно, тоже в дорогу.

Ребята лихорадочно готовились к отъезду в Москву. Их пригласила к себе в гости Центральная станция юных натуралистов.

Старый охотник курил и говорил задумчиво:

– Так, значит, завтра едете, мои львята?..

На другое утро клетки с птицами и ящики с медом ребята погрузили на грузовик. Самим юным натуралистам председатель Баграт предоставил новую, блестящую легковую машину колхоза.

Отъезжающие расцеловались с родными, обняли деда Асатура и сели в автомобиль.

Сона поцеловав сына, подошла к деду Асатуру, чмокнула его в руку и сказала растроганно:

– Прости, дядя Асатур! Пусть мои проклятия в сердце твоем не останутся.

Тут повернувшись Сона увидела счетовода Месропа, пренебрежительно махнула на него рукой и вдруг снова разразилась чередой проклятий:

– Эта желтая черепаха всему виной… Эта черная душа… Ах, чтобы бог на него чесотку наслал да ногтей лишил – почесаться было б нечем!

Колхозники весело смеялись.

Машина тронулась с места и помчалась по гладкому берегу Севана, чадя бензином и выпуская клубы дыма. Колхозники махали вслед ей платками и шапками.

– Уехали-таки? Ах вы, львята мои, что же я без вас делать буду? – заохал дед Асатур и вытер папахой набежавшие на глаза слезы…

Из автомобиля, мчавшегося по берегу Севана, доносилась, замирая вдали, радостная песня.

Встало солнце в броне золотой
Над счастливою нашей страной…

Ереван, 1949 год.