На Берлин!

С наступлением рассвета батальоны развернулись в цепь перед городом, в чистом поле, как на учениях. Противник молчал, огня по нам не открывал, хотя мы все были как на ладони. Зачем нас разложили на поле? Командир батальона вызвал всех нас для постановки задачи на наступление. Мы собрались группой около дороги, у которой даже кюветов не было, не говоря уже об укрытиях. И это на войне! В это время появилось не менее 10–12 самолетов противника. Сначала они сбросили бомбы на танковый полк, расположившийся неподалеку между домами. Полк сразу понес потери в танках и личном составе. После этого самолеты налетели на батальон и стали обстреливать солдат, не успевших окопаться и открыто лежащих на поле. Спасло нас то, что самолеты уже сбросили свои бомбы на танковый полк.

Офицеры, так и не получив задачу, стали разбегаться, ища укрытие. Я тоже попытался найти, где укрыться, но поле было голое, спрятаться было некуда. Комбат и ряд офицеров набились в трубу водостока, проложенную через дорогу под ее полотном. Я ничего лучшего не нашел, как побежать полем к своей ячейке. Немецкий летчик заметил меня и стал обстреливать. Фонтанчики земли от пуль так и вспыхивали вокруг меня. Летчик сделал заходов пять, пытаясь убить меня. Он открыл колпак кабины, и я видел, как эта сволочь смеется надо мной. До ячейки я все же добрался благополучно, пули меня не задели. Быстро залег в окопчик, и летчик прекратил вести за мной охоту. Самолеты сделали еще несколько заходов, ведя огонь по людям, а затем собрались в боевой порядок и улетели. Кто-то от отчаяния открыл огонь из противотанкового ружья (ПТР), но быстро замолчал, толку от ружья не было никакого — это не зенитное оружие.

Потери батальон понес незначительные, было ранено несколько солдат, а также командир 3-й роты старший лейтенант Григорьев Ю. А., старшина этой роты Василий Блохин, бывший старшина нашей роты. После налета авиации мы получили задачу и б ыстро стали продвигаться вперед. Огонь немцы открыли, только когда мы углубились в город и захватили несколько зданий. Танки пытались поддержать нас, но после того, как немцы подбили три танка «Т-34», а их экипажи сгорели, остальные вперед не пошли, укрывшись за домами. По танкам и пехотинцам в основном огонь вели два немецких «Тигра», которые выбрали очень удобную позицию за домами, где их не было видно. Мы с Шакуло со своими взводами продвинулись вперед, прячась за домами. Из некоторых домов немцев приходилось выбивать, а порой они оставляли дома без боя. Таким образом, мы захватили дом перед площадью с костелом и оказались в центре города на правой стороне улицы. Однако у стены этого дома со стороны улицы стоял немецкий танк и вел огонь, но скоро замолчал — берег, видимо, боеприпасы. У нас не было с собой бутылок с горючей смесью и противотанковых гранат, чтобы подбить или сжечь этот танк, да и патронов осталось мало. А боепитание батальонное еще не подошло, как не подойдет оно до самого конца Каменец-Подольской операции.

Наступили сумерки, бой утих с обеих сторон. Самая пора, чтобы разжиться едой. Война войной, а есть хочется. Посланные на поиски бойцы обнаружили небольшой склад с провиантам и водкой. Перекусили на славу: водку почти не пили, а консервы съели. Под утро пришел связной и принес записку от командира роты Титова. В ней он дал нам указание перебраться на левую сторону улицы и присоединиться к третьему взводу роты, командир которого Гаврилов был ранен. Приказ есть приказ, и под покровом ночи мы с Шакуло перешли улицу и присоединились к третьему взводу. С нами был и пулеметный взвод роты под командованием лейтенанта Колосова. Солдат взвода Гаврилова по приказу командира роты распределили между нашими взводами. Ночью мы попытались продвинуться вперед, но в темноте попали в зону действий 2-й роты нашего батальона; пришлось уйти от них в сторону. При этом напоролись на немцев, и командир дозорного отделения был ранен в живот. Продвижение застопорилось. Хорошо, что этот бой был в темноте и противник не вел прицельного огня. Однако мы понесли потери и вынуждены были закрепиться на достигнутом рубеже. Атаковать дальше не решились — подошел немецкий танк и открыл пулеметный огонь.

Утром связной передал приказ командира роты — уйти с этого участка, чтобы не мешать 2-й роте, закрепиться на прежнем месте, откуда ушли, а с наступлением темноты продолжать атаки с выходом на окраину города. День был для нас тяжелым — «Тигр» методично обстреливал из пушки наш дом, где мы закрепились.

Появились снайперы. Одного из них мои бойцы выследили — он бил из окна высокого дома. Во взводе Шакуло оказалась наша, советская, снайперская винтовка. Мне поручили его «снять» (в свое время я готовил снайперов в мужской и женской ротах). Долго я его высматривал, и когда его голова появилась в окне, произвел выстрел. Бойцы, наблюдавшие за дуэлью в бинокль, мне сказали, что я попал. Больше немец не появлялся.