Читаем На Берлин! полностью

Поступила еще одна команда: «Вперед» с добавлением: «Не то расстреляют». Мне кажется, это добавление придумал сам командир роты Николай Чернышов. У меня большие сомнения, что такая команда могла последовать от командира батальона или от командира бригады, от них я до этого боя и в последующих боях ничего подобного не слышал, и меня расстрелом никогда не пугали, да и причин к этому не было, приказы я выполнял безоговорочно. Мы же шли на смерть против фрицев ради жизни других. Правда, долго собирались атаковать противника, на это ушел почти весь день. Да, мы боялись идти на танки, боялись и все. Противотанковых средств в роте не было (противотанковые гранаты, бутылки с горючей смесью уже отживали свое). Боялся не только я, боялись и другие командиры взводов и рот. Огонь противника был плотный, смертельный, а умирать никому не хочется, каким бы ты ни был храбрым и смелым. Самое же страшное — остаться калекой, лучше, что б уж сразу насмерть. Когда идешь в атаку и видишь. чувствуешь, как рядом падают твои товарищи, то человека охватывает ужас — «сейчас и меня». Но, с другой стороны, такая злость вскипает против немцев: «подожди, доберусь до тебя», что готов крушить все направо и налево и о смерти уже не думаешь.

Вот и я разозлился после предупреждения о моем расстреле. Скомандовал командирам отделений взвода поднять бойцов в атаку — я тоже находился в цепи. Бойцы в атаку не поднялись — лежат на матушке-земле, умирать никто не хочет. Я тоже не хочу, мне только 21 год, но приказ надо выполнять, не будешь ждать, когда враг сам уйдет с позиций. Я вскочил под ураганным пулеметным огнем противника с командой: «Встать! За Родину, за Сталина! За мной в атаку, вперед!» Поднялись несколько человек, в основном командиры отделений, остальные же остались лежать, страх их приковал к земле. Пробежав несколько метров вперед, я заметил, что нас в атаке лишь несколько человек. Пришлось мне вернуться назад, бежать вдоль цепи солдат и силой поднимать их в атаку, буквально за поясной ремень отрывая их от земли. И все это под пулеметным огнем противника. Ординарец бежал позади меня и кричал мне: «Товарищ лейтенант, ложитесь! Ложитесь, товарищ лейтенант, а то убьют!» Я же продолжал бежать, поднимая солдат. Вдруг я обратил внимание, что впереди меня колосья пшеницы отскакивают от стеблей, как будто их стригут ножницами. Это они отлетали от пулеметного огня, который вели немцы по мне. Такой плотный огонь я раньше не встречал. В конце концов для меня и для солдат все обошлось благополучно — я даже не был ранен, поднял солдат в атаку, и взвод с бугра скатился в низину, на окраину Бобрки. Одновременно и взводы Петра Шакуло и Гав19илова, а также другие роты батальона атаковали противника. Немцы бежали, оставив танк «Пантера», видимо без горючего. Когда мы подбежали к нему, он был еще теплым от работы мотора. Другие танки вместе с пехотой оставили место боя, не выдержав нашей атаки. Я еще долго приходил в себя после атаки, сел за хату и ни о чем не думал. Меня звали, а я не отвечал. Чудо, что немцы не смогли изрешетить ни меня, ни ординарца, когда мы бежали вдоль цепи, поднимая солдат в атаку.

Когда все успокоились и мы пришли в себя, послышался смех, подначки, стали вспоминать прошедший бой. В целях разрядки приняли по «стопарю». Шутники и на фронте были, мы их звали «хохмачи». Надо мной начали шутить: «Бессонов, ты чего это бежал в атаку не вперед, а вдоль фронта?» Другой «хохмач» подает голос: «А он, ребята, с перепугу забыл, куда надо идти в атаку». Третий: «Нет, он отвлекал огонь немцев на себя, чтобы славянам (на фронте солдат называли «славяне») легче было совершить бросок на фрицев». И все это под хохот товарищей. «Да он хохмач, ребята, знает, как обмануть фрицев!» Им, здоровым ребятам, смешно, они ржут, как жеребцы, и невдомек им, почему я бежал вдоль цепи фронта, а не вперед. Мне же до сих пор страшно вспомнить тот случай, но повезло на этот раз, крупно повезло, что я остался жив и невредим. На всю жизнь запомнил я этот город Бобрка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Война и мы. Солдатские дневники

Мы - дети войны. Воспоминания военного летчика-испытателя
Мы - дети войны. Воспоминания военного летчика-испытателя

Степан Анастасович Микоян, генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР, широко известен в авиационных кругах нашей страны и за рубежом. Придя в авиацию в конце тридцатых годов, он прошел сквозь горнило войны, а после ему довелось испытывать или пилотировать все типы отечественных самолетов второй половины XX века: от легких спортивных машин до тяжелых ракетоносцев. Воспоминания Степана Микояна не просто яркий исторический очерк о советской истребительной авиации, но и искренний рассказ о жизни семьи, детей руководства сталинской эпохи накануне, во время войны и в послевоенные годы.Эта книга с сайта «Военная литература», также известного как Милитера.

Степан Анастасович Микоян

Биографии и Мемуары / Документальное
Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта
Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта

Судьба Владимира Ильина во многом отражает судьбы тысяч наших соотечественников в первые два года войны. В боях с врагом автор этой книги попал в плен, при первой же возможности бежал и присоединился к партизанам. Их отряд наносил удары по вражеским гарнизонам, взрывал мосты и склады с боеприпасами и горючим, пускал под откос воинские эшелоны немцев. Но самым главным в партизанских акциях было деморализующее воздействие на врага. В то же время только партизаны могли вести эффективную контрпропаганду среди местного населения, рассказывая о реальном положении дел на фронте, агитируя и мобилизуя на борьбу с захватчиками. Обо всем этом честно и подробно рассказано в этой книге.

Владимир Леонидович Ильин , Владимир Петрович Ильин

Биографии и Мемуары / Проза / Проза о войне / Военная проза / Документальное

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное