На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

Он тщательно отрегулировал стрелки механизма, затем вдруг почувствовал, что рядом кто-то стоит, и выругался.

— Ну что за люди! Я же велел уходить!

Мощный удар по шлему заставил его обернуться. Над ним гигантом высился мпфифи в скафандре.

Тинкар выпрямился так резко, что магнитные подошвы едва не оторвались от корпуса. Противник превосходил его ростом на добрых тридцать сантиметров, но, похоже, не был вооружен. Какой-нибудь техник, осматривающий корпус. Мпфифи уже поднимал руку для очередного удара. Тинкар пригнулся, увернулся от кулака, схватил врага за ноги и отбросил подальше от корпуса. Мпфифи, вращаясь, улетел в космос. Тинкар вдруг пожалел незадачливого противника, вспомнив свое собственное падение. Легкая дрожь пробежала под его ногами.

«Остальные туннели! — догадался гвардеец. — Они взорваны! «Тильзин» вот-вот нырнет в гиперпространство!»

Он побежал — неуклюже, то и дело спотыкаясь и скользя на гладком металле. Город все еще был здесь, и в его корпусе он мог видеть два зияющих отверстия, таких близких и таких далеких, — в них исчезали последние силуэты людей. На обычный спуск времени уже не оставалось: включив двигатели на полную мощность, он спикировал вниз, словно снаряд. Успел заметить, как продолговатый предмет ударил «Тильзин» и где-то далеко впереди вспыхнул свет, а затем влетел головой вперед в одну из дыр, отчаянно пытаясь затормозить с помощью обратной тяги. Шлем его ударился о пол, и он потерял сознание.

Очнулся он в незнакомой комнате, рядом с ним стояли два врача и Анаэна.

— Ну как?

— Ты выиграл, Тинкар. Сейчас мы гасим последние очаги сопротивления в нашем городе.

Со вздохом облегчения он откинулся на подушки.

— Ну что ж, пора возвращаться к своим. Поздравляю, Ана. Смелости тебе не занимать. Впрочем, я всегда знал это. Мы ведь можем остаться друзьями? Хотя, когда ты узнаешь, что я натворил… Я собираюсь вернуться домой и как следует отоспаться! Иолия, наверное, меня уже заждалась.

Что-то во взгляде Анаэны заставило его побледнеть.

— Она… Она не…

— Последняя торпеда мпфифи, Тинкар, попала прямо в госпиталь, где она работала. Иолия вряд ли страдала, она, вероятно, даже не успела сообразить, что случилось…

* * *

Тинкар проснулся с сильнейшей головной болью. Во рту пересохло. Какое-то время он тупо смотрел в потолок, не соображая, где находится. Потом память вернулась, и ему захотелось умереть.

Он лежал в своей старой квартире. На столе, на прежнем месте, валялся рулон с картинами Пеи, которые он оставил, отправившись искать убежища у паломников. Они лежали здесь и в тот день, когда…

Комната провоняла спиртным. Привстав, Тинкар увидел, что у его ног разбилась бутылка, весь пол был усеян осколками стекла. Мигрень усилилась, мозг словно болтался в черепе, ударяясь о кости.

— Неделя! Прошла уже целая неделя!

Он поднялся, осторожно ступая туда, где не было осколков, прошел в кухоньку и жадно напился воды. Потом сел за стол и долго сидел неподвижно, охватив голову руками. Он не мог даже плакать.

Целая неделя!

Тинкар вспомнил, как, словно во сне, несся по улицам города в сопровождении Анаэны и других галактиан. Его приветствовали мужчины и женщины, но он ничего не замечал. Он ворвался в анклав, как слепой добрел до квартиры. В спальне, на неубранной постели еще лежала его пижама и ночная рубашка Иолии. Только тогда-то он все и понял.

Несколько часов он провел в одиночестве, ходя из комнаты в комнату, пытаясь забыть, поверить в то, что все это неправда. Все вокруг еще носило на себе отпечаток Иолии, и он цеплялся за эти последние мгновения, мгновения, в которые еще мог надеяться на то, что она просто отсутствует, что вот-вот вернется и улыбнется ему. Потом вдруг он осознал горькую правду и рухнул на кровать, сжимая в руках рубашку жены, все еще хранившую запах ее тела.

Затем он хладнокровно, словно речь шла о товарище, павшем в бою, разобрал все вещи, которые хотел сохранить на память или отдать семье, и навсегда покинул квартиру. Он не мог в одиночестве жить там, где все напоминало о ней.

Тинкар пожелал увидеть место, где она погибла. От госпиталя практически ничего не осталось. По невероятной случайности торпеда, пробив корпус, не взорвалась сразу, а пролетела по коридору и попала в помещение, где находились тридцать раненых, два врача и пять медсестер, в том числе и Иолия. От людей ничего не осталось. Даже опознать было нечего. Он отправился к убитому горем Холонасу, а потом ушел, не желая присутствовать на траурной церемонии, вернулся в свою старую квартиру и с тех пор пил до потери сознания, пытаясь забыть, что и сам частично повинен в гибели жены.

Заверещал входной звонок. Он не сдвинулся с места, желая, чтобы его просто-напросто оставили в покое. Звонок зазвенел с еще большей настойчивостью. Он открыл, вошла Анаэна. Она с жалостью посмотрела на него, медленно приблизилась и положила руку ему на плечо.

— Не нужно, Тинкар.

— Не нужно чего?

— Так опускаться. Это недостойно для такого человека, как ты.

Он уставился на нее в упор, почти с ненавистью.