На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

В соседнем отсеке, держась за перегородку, стояла Элен. Как только по тону голосов она поняла, что случилось несчастье, сердце ее сдавила жесточайшая боль. Она не осмеливалась пройти в ангар, опасаясь, что подтвердятся ее худшие тревоги. Затем ей показалось, что она слышит голос Луи. Дверь открылась, и он вошел — бледный, истощенный, покрытый кровью. Она долго смотрела на него, не веря своему безграничному счастью.

— Ты… ты… — пролепетала она наконец, проглотив подступивший к горлу комок, а затем, зарыдав, упала ему на грудь.

Глава 8. Анаэна

На следующее утро Бернар проснулся со смутным предчувствием катастрофы и расплывчатым воспоминанием о чем-то ужасном. Ему казалось, что ему снился невероятный кошмар. Мало-помалу память вернулась к нему — полностью. Он снова увидел похищение и подземную битву. На валявшейся рядом с кроватью одежде чернели пятна крови. Одно видение преследовало его неотступно — как друг вонзает свои зубы в руки жреца и утаскивает того за собой в рыбный садок. «Должно быть, — подумал он, — я буду это видеть до глубочайшей старости». Он попытался представить себе, какими могли быть последние мгновения Артура, и от этого ему стало так плохо, что он едва не закричал и не заскрипел зубами. Ему была невыносима сама мысль о том, что тот, кто был их спутником, делил с ними все невзгоды, всегда был веселым и готовым оказать услугу, медленно растворился в пищеварительных соках огромного краба, и на какой-то момент он даже позавидовал участи Элен и Луи.

— Впрочем, ладно, — пробормотал он. — Он погиб, но погиб как мужчина. И я очень надеюсь, что гранаты Сига разорвали на части того, кто им полакомился. Для его неприкаянной души это стало едва ли не облегчением. Он встал, натянул на себя чистую одежду и посмотрел на все еще спящих товарищей. Луи казался нервным, возбужденным, другие спали спокойно. Та кровать, которая прежде принадлежала Артура, уже исчезла из дортуара — ее предоставили молодой марсианке. Можно было подумать, что Артура никогда здесь и не было, что его и вовсе нигде никогда не было. От этого «стирания» Бернару сделалось как-то муторно на сердце. Принадлежа к расе, которая всегда предавала земле своих мертвых, он бы скорее смирился, если бы они смогли провести ночь у тела погибшего друга.

Абсолютно бесшумно встал уже и Сиг, который спросил шепотом:

— У него были родные? Невеста?

— Нет, насколько мне известно. Но у него были друзья. И что мы им теперь скажем? Что опоздали всего на минуту-другую?

— Ничего не поделаешь. Это судьба, если вообще что-то можно назвать этим словом.

Завтрак прошел в мрачной атмосфере уныния. Элен незаметно убрала со стола все еще лежавшую на нем сложенную салфетку их товарища. Сделав над собой усилие, Сиг поинтересовался:

— Как там марсианка?

— Все еще спит. Уснула уже под утро. Я была вынуждена дать ей успокоительное, хотя и не знала, подействует ли оно. Подействовало. С ней сейчас Ингрид.

Спустя несколько минут появилась шведка, ведя за руку спутницу, которая выглядела смущенной и то и дело оглядывалась. Она была в одном из платьев Ингрид, которая оказалась с ней практически одного роста.

— А она действительно очень красива! — сказал Рэй. — Вы замечали, что они все красивы?

— О да, это восхитительная раса!

Бернар рассматривал марсианку с точки зрения антрополога. Что в ней поражало с первого же взгляда, так это насыщенно-золотистый цвет кожи, платинового цвета длинные волосы и серо-голубые, скорее даже фиолетовые глаза. Черты лица ее были чистыми, лоб — высоким и широким. По структуре тела она была достаточно мощной: рост — примерно 1 м 65 см (как и у Ингрид, подумал Бернар), плечи широкие и одновременно хрупкие, очень длинные ноги.

По знаку Ингрид она села за стол и с недоверчивым изумлением уставилась на поданные ей какао с молоком и несколько намазанных маслом тостов. Судя по всему, она никогда не видела подобной пищи. С минуту-другую она смотрела, как тосты едят другие, затем решилась попробовать их сама. Ее зубы были очень маленькими; съев половинку тоста, она отпила немного какао и улыбнулась: очевидно, пища не показалась ей такой уж неприятной.

Рэй попытался завести разговор на диалекте черных, но она поняла не больше, чем накануне. Она отвечала на языке плавном и звонком, богатом на гласные.

— Нужно узнать хотя бы ее имя, — заметил Поль. Указав на себя, он произнес: Поль. Остальные последовали его примеру.

Марсианка на мгновение задумалась, затем, повторив этот жест, сказала:

— Анаэна.