На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

— Тинкара-гвардейца, да? Героя и спасителя? Не просыхающего уже целую неделю? Когда же вы наконец оставите меня в покое, позволите побыть обычным человеком? Повыть в своей конуре от ярости, тоски и сожаления? Да плевать я хотел на то, что там для меня достойно или недостойно... Уходи!

— Даже не знаю, что тебе и сказать, Тинкар. Я понимаю твою боль…

— Нет, не понимаешь! И не можешь понять! Это я ее убил, слышишь? Это я ее убил…

— Не говори глупостей…

— Ты не знаешь! У меня в лаборатории был работающий локатор. И я за несколько часов до нападения знал, что нас кто-то преследует… Мы могли бы подготовиться и встреть их во всеоружии! Но я ничего не сказал, потому что ненавидел вас, галактиан, и был уверен, что, украв мои чертежи, вы и сами построить как минимум один локатор и вести наблюдение! Я переложил свою ответственность на других, не удостоверившись, действительно ли вы обладаете этой аппаратурой! И тем самым я убил ее, убил столь же верно, как если бы, вернувшись в тот вечер домой, задушил собственными руками!

— У тебя… у тебя был локатор?

— А у вас его нету, не так ли? Вы повторяли мне это тысячу раз, но я не поверил! Не поверил потому, что, оказавшись на борту, увидел, что со мной обращаются не как с человеком, а как с парией, неприкасаемым! А потом было слишком поздно! Я не верил ни единому вашему слову! Вы тоже, тоже виновны в ее смерти!..

Анаэна побледнела.

— Пять тысяч убитых! Пять тысяч, не считая Иолии. Мы слишком дорого заплатили за свои предрассудки, Тинкар, а ты — за свою горделивость!

— Вот как? Хорошенькую мы с вами устроили мясорубку!.. Но ты еще забыла о погибших мпфифи! В один миг не стало целого города. Сколько их там было? Тысяч сорок?

— Ну, этих-то мне не жалко!

— А я, видишь ли, не могу их ненавидеть! Я ненавижу себя самого — и вас! Когда нас убивает враг, это нормально. Но когда, по глупости, мы с вами… Вот чего я не могу себе простить!

— Ты забудешь, Тинкар. Человек забывает, чтобы жить дальше.

— Забыть ее? Ты знаешь, в моей жизни, кроме матери, только она была нежна со мной. Я был счастлив, Анаэна, счастлив целых три месяца! Ты даже представить себе не можешь, чем были для меня эти три месяца счастья!

— Ну почему же? Я знаю, что такое три месяца страданий. Он, казалось, ее не слышал.

— Я никогда не знал ничего подобного, такого спокойствия духа, такой живой дружбы, такого тепла! Когда я по вечерам возвращался из лаборатории, она встречала меня у двери. Все вечера, за исключением этого последнего, когда я вернулся слишком поздно, чтобы в последний раз насладиться ее улыбкой! Я любил ее, понимаешь, а за исключением нескольких товарищей — это совсем другое! — я никогда никого не любил! Когда я сражался в парке, пытаясь остановить врага, которого вам не удалось сдержать, я сражался не за город, не за Империю, не за человечество, а за нее, только за нее, за то единственное существо, для которого я что-то значил, за женщину, которая нуждалась во мне так же сильно, как я нуждался в ней! Но я предал ее, не смог уберечь, я убил ее! И теперь мне наплевать на все остальное, наплевать! Иди отсюда, дай мне напиться! Когда я пьян, я сплю и забываю обо всем!

— Думаешь, она бы это одобрила?

Он застыл с бутылкой в руке, словно пораженный молнией.

— Она сумела за оболочкой солдата разглядеть в тебе человека. Признаю, лучше, чем я. Лучше, чем мы все!

— Да, и я ее убил!

— Ты не убивал ее, Тинкар. Мы все несем ответственность за ее смерть. Я первая. Если бы я смогла преодолеть свои глупые предрассудки, если бы отнеслась к тебе по-дружески с самого начала, эта стена недоверия никогда бы не выросла! Но…

После некоторых колебаний она продолжила:

— Но я страдала, когда видела тебя с той женщиной. Вот и весь секрет!

— С Ореной? Но она никогда ничего для меня не значила! То была соломинка, за которую хватается утопающий, — удивленно произнес он.

— Думаю, я полюбила тебя в тот самый момент, когда впервые увидела, Тинкар! Не бойся, я не стану докучать тебе своей любовью. Ты предпочел Иолию и оказался прав. Она была лучше меня, и я всегда буду терзаться угрызениями совести за то, что оскорбила и ударила ее там, на этой проклятой планете. Если это хоть немного тебя утешит, знай: ты страдаешь не один, пусть наши страдания и не поддаются сравнению.

Он долго не мог ответить, потом обнял девушку за плечи:

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь тебя полюбить, Анаэна.

— Я от тебя ничего не требую. Разве что разрешения оплакать вместе с тобой Иолию и все то, что могло бы быть между нами.

Глава 2. Возвращение на Землю

— Ну вот. Теперь, с помощью этих чертежей, вашим инженерам не составит труда построить столько локаторов, сколько потребуется.

Тинкар бросил связку бумаг на стол перед текнором. Тан встал, подошел к нему.