На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

— Забавное, скажу я вам, то было ощущение. Меня держали в воздухе и уносили куда-то на полной скорости; руки были свободными, но револьвер находился за поясом, зажатый клешней, так что воспользоваться им я в любом случае не мог. Тогда мне пришла в голову мысль оставить для вас послание. Не без труда, так как меня ужасно трясло, и уже начинала неметь поясница, мне удалось добраться до записной книжки и черкнуть вам несколько слов. Затем я вытащил «Лейку» из футляра, сунул фотоаппарат в нагрудный карман скафандра, положил на его место записку и якобы нечаянно выронил футляр в тот момент, когда меня уже затаскивали в какой-то грот. Меня минут десять тянули куда-то в темноте на скорости примерно 20 км/ч, не больше. Потом я увидел в глубине подземелья небольшой огонек, который постепенно трансформировался в яркий свет. Мы остановились перед металлической дверью. Свет исходил от трубок вроде тех, которые на Земле используются в рекламных конструкциях. После 30 или 40 секунд ожидания дверь открылась на манер фотографического затвора. Едва мы прошли, как она снова, с сухим щелчком, закрылась. Мы находились в своего рода тамбуре, перед такой же дверью, которая тотчас же открылась, и мы проследовали — я был по-прежнему зажат в клешне краба — в просторную, ярко освещенную пещеру. Там, насколько хватало глаз, шеренгами располагались крабы со сложенными ногами. Вокруг расхаживали марсиане без скафандров. Проходивший прямо по центру конвейер убегал в глубину грота, теряясь в расплывчатом сиянии. Державшая меня клешня разжалась, и я упал на пол. Пошатываясь, сделал пару шагов; голова раскалывалась от боли, во всем теле чувствовалось онемение, ужасно хотелось есть и пить. Меня тут же окружила толпа марсиан. My God! До чего же они уродливы! По идее, я должен был бы уже привыкнуть к этому, но в тот момент меня едва не стошнило. Двое из них подхватили меня под руки. Я был на голову их выше и заметно шире в плечах. Вооружены они, судя по всему, не были. Если сами они безобразны и неважно сложены, то их одежды довольно изящны. Вы их пока что, вероятно, не видели, так как скафандры они надевают на голое тело. В обычной обстановке они ходят в своеобразной тоге, черной или коричневой.

Мои стражники подтащили меня к конвейеру, усадили на него и сели рядом сами. Все их движения были преисполнены поразительной уверенности. Похоже, до самого моего побега им в голову не приходила мысль, что я могу быть опасен. Проскользив метров 200 или 300 в глубь зала, между двумя шеренгами неподвижных крабов, конвейер увез нас в туннель, освещенный уже гораздо слабее. Слева от нас, в противоположном направлении, бежал другой конвейер, перевозя множество каких-то металлических изделий, двигателей и марсиан в тогах. Становилось все жарче и жарче, так что я снял шлем, решив так: если окружающая атмосфера непригодна для моего дыхания, уж лучше сразу в этом убедиться и действовать сообразно обстоятельствам, если же там такой же воздух, как и наш, пусть уж в моем резервуаре останется какой-то его запас для будущего побега. Что касается давления, то манометр скафандра показывал полторы атмосферы, — это было выше, чем на Земле, но не настолько, чтобы я чувствовал недомогание. Словом, я осторожно снял шлем и с радостью понял, что дышу без особых проблем.

Через несколько сотен метров после того, как мы покинули большой зал, конвейер начал опускаться по довольно-таки выраженному склону. По мере спуска, который вскоре стал практически вертикальным, конвейер разъединялся на горизонтальные полосы. Так мы достигли глубины примерно в 180 или же 200 метров. Там меня заставили пересесть в лифт, который опустил нас еще примерно на сотню метров и, пройдя под сводом, привез в огромный подземный мир.

Представьте себе пещеру в несколько квадратных километров, ярко освещенную, обсаженную деревьями, пересекаемую реками и усеянную жилищами в форме цилиндров, покрытых продолговатыми конусами. Высота свода составляла как минимум 500 метров. Наш лифт спускался в стеклянном — или из какой-то прозрачной материи — тубусе, так что я чувствовал себя весьма неуютно, тем более что состоял он из обычной платформы без поручней, и между его краем и тубусом оставался метровый зазор — я спокойно мог бросать взгляды вниз. Если смотреть на него по диагонали, тубус уже не кажется прозрачным, но выглядит блестящим, словно ртуть.

К земле мы приближались с весьма умеренной скоростью, поэтому я смог как следует рассмотреть долину — все это действительно походило скорее на зажатую между крутыми берегами долину, нежели на грот. Свод исчезал в сильнейшей иррадиации, а стенки — в далеких далях. По мере спуска вырисовывались детали. Я заметил дороги, по которым циркулировали длинноногие аппараты, аналогичные крабам, но закрытые, всего лишь с четырьмя ногами и множеством гибких щупалец. Другие машины скользили по рекам. То тут, то там виднелась пышная растительность, судя по всему, интенсивно культивируемая. Одни деревья были зелеными, другие — красноватыми.