На безымянной высоте

Она засмущалась, зато присутствующие оживились и потянулись к ней чокаться.

— Как хоть назовете?

И тут внезапно донеслись глухие разрывы и автомат­ные очереди. Торопливо вбежал дежурный офицер и что-то тревожно забубнил Иноземцеву на ухо.

Тот быстро встал, отодвинул от себя кружку.

— Все! Конец празднику. Всем немедленно вернуться в свои подразделения!

Костя и Лида остановились, музыка смолкла... Уже через минуту под пологом остались только новобрачные и девушки.

— Что-то случилось? — громко спросил Костя.

— Придется прерваться, — сказал ему уже уходящий Иноземцев.

— Ничего страшного, немцы предприняли разведку боем... — сказал вполголоса подполковник Нефедов. — А вот вам, молодые, пора бы уже к поезду...

И показал на часы.

Иноземцев услышал, вернулся с полпути, молча об­нял Костю, потом Лиду.

— Не забывайте нас! И пишите. После войны, будем живы, увидимся...

Когда подполковник Нефедов вышел следом за ос­тальными, Ася пересела к Кате, которая, как и все, с тре­вогой прислушивалась к стрельбе.

— Неужели ты ничего не замечаешь? — спросила она негромко. — Он же рвет и мечет, глядя на вас!

— Да кто? — непонимающе спросила Катя.

— Майор Иноземцев, кто ж еще. Будто не видишь. Говорю тебе, ему всего-то тридцать лет, а в штабе давно говорят: ну этот точно генералом будет!

— Ася, давай закончим этот разговор, — тихо сказала Катя.

— Ах, у нас любовь с первого взгляда! Вот и подумай о своем Алеше, если любишь его!

— Опять ты об этом! Не хочу даже слышать...

— А ты послушай, подруга. Знаешь, почему Инозем­цев специально посылает твоего Малютина на самые опасные задания?

— Потому что только Алеша справляется, — неуверен­но ответила Катя.

* * *

Прохор и Михаил подбирались к высоте восемьдесят девять.

— Вот она, — тихо сказал Михаил. — Нас дожидает­ся... Смотри, а здесь уже не противопехотная, а противо­танковая. — Он ткнул пальцем в небольшой бугорок. И осторожно счистил пальцами песок, пока не выг­лянула головка взрывателя.

— Ты туда лучше посмотри, —ответил Прохор. И ука­зал на смутные очертания длинных стволов орудий и тан­ковые башни.

— Никак, «тигры»? — присвистнул Михаил. — Три, четыре, пять... шесть, семь...

Взмыла ракета, и они замерли, прижавшись к земле.

Ракета погасла. Разведчики снова поползли, еще даль­ше. Внимательно осматривали при свете луны и споло­хах ракет немецкие позиции.

Прохор неожиданно остановился, увидев перед собой разбитый снарядом постамент обелиска на братской мо­гиле.

— Видишь? — Он даже захрипел от волнения.

— Чего еще?

— Ну как же... Помнишь, Степан рассказывал, отец его тут воевал. Местечко Заболотье, братская могила рус­ских воинов возле высотки, на которой дубы растут... Фамилии плохо видно...

— А ты попроси немцев, чтоб еще ракету повесили, — хмыкнул Михаил. — Чтоб лучше видеть.

— И попрошу!

Подняв небольшой камень, он бросил его в сторону немецких окопов.

— Ты что! — запоздало воскликнул Михаил и приник лицом к траве.

Сразу последовали автоматные очереди, взмывали, шипя, ракеты, и оба прижались к земле, стараясь с ней слиться.

Вот гаснет очередная ракета, но все же им удается ра­зобрать остатки букв.

«Каморин... рядовой его высочест... гренадерск... полка».

— Точно! Надо Степану сказать!

* * *

...Вскоре на передовой все стихло, и свадьба продол­жилась, но теперь уже без особого веселья, да и без уехав­ших уже жениха и невесты.

Постепенно, по одному возвращались гости. Некото­рые со свежими повязками. Офицеры вполголоса докла­дывали обстановку Иноземцеву, который внимательно выслушивал их и негромко давал указания.

Все молча поглядывали на несколько табуреток, ос­тававшихся пустыми. Их вскоре заняли те, кому сначала не досталось места. Все еще не было лейтенанта Малю­тина... Но садиться на его табурет рядом с Катей никто не решался.

Снова, чтобы снять напряжение, кто-то поставил пла­стинку. На этот раз это была Русланова. «Валенки, вален­ки...» — пела она любимую песню фронтовиков, но и Русланова сейчас ни у кого не снимала напряжения. Никто не танцевал. Ася решительно встала и остановила плас­тинку на середине.

Напряженность нарастала, что было особенно видно по лицу Кати, и все только переглядывались и перешеп­тывались, глядя в ее сторону.

Наконец одним из последних вернулся лейтенант Малютин. Вместе с Николаем Малаховым. Увидев его, Катя непроизвольно вскочила и тут же снова села. Но тот сначала подошел к майору Иноземцеву и вполголоса до­ложил:

— Разведка боем. Немцы нервничают, товарищ майор.

— Это хорошо, что нервничают. Главное — нам не надо суетится. Иди, лейтенант, на свое место. Тебя уже заждались. Все разговоры потом...

Козырнув, лейтенант сел на свое место рядом с Ка­тей, которая вспыхнула, потом отвернулась. Он успоко­ительно взял ее за руку:

— Ну ты чего так переживаешь?

— Я с ума сойду! — сказала она вполголоса.

Общее оцепенение, настороженность постепенно ста­ли сходить на нет.

Когда стало понятно, что ждать больше некого, Ино­земцев встал и поднял налитую кружку:

— Предлагаю третий тост. За Толю Дементьева, по­гибшего под Миллеровом.

— За Игоря Самохина — под Калачом... — откликнул­ся майор Самсонов.