Читаем На безымянной высоте полностью

Лейтенанта Малютина нигде не было видно.

Малахов поднял алюминиевую немецкую флягу и протянул ее старшине.

Видя, что тот не может ее взять, отвернул колпачок и попытался его напоить.

— Лейтенант... — повторил, снова закашлявшись кро­вью, Иван Безухов. С трудом, опираясь на руку Малахо­ва, он постарался приподняться. — Где наш лейтенант, Коля?

Малахов молчал. Он разглядел наконец неподвижное тело Малютина под трупами навалившихся на него уби­тых немцев.

Малахов начал расталкивать ногами и руками немец­кие трупы, пока не увидел, что у Малютина разворочена вся грудь и он тоже мертв, как и те, кого он подорвал вме­сте с собой последней гранатой.

— Жив лейтенант! — сказал он умирающему старши­не Безухову. — Без памяти, контузило, конечно, но до свадьбы заживет... И мы с тобой, Семеныч, на ней еще погуляем... Ты, слышь, потерпи, вон санитары с носил­ками, и майор наш сюда на одной ноге, кто докладывать будет, не я же?

Катя остановилась и оглянулась, когда услышала сза­ди вскрик Аси и увидела, как уносили тело мертвого под­полковника Нефедова, погибшего с автоматом в руках, который с трудом вытащили из его окоченевших рук. По­том увидела, как Ася растолкала всех и кинулась на тело погибшего подполковника, так что покачнулись носилки, на которых его несли, а санитары едва ее удержали.

— Лейтенанта Малютина не видели? — уже плача, по-прежнему спрашивала Катя всех встречных, и от нее все чаще отворачивались, предпочитая ничего не отвечать.

Малахов с трудом поддерживал, обнимая, уже мерт­вого Безухова и показывал на танки, ползущие на запад:

— Гляди, бугор!.. Швабы когти рвут! А, с-сучий по­трох! Вот так вам, козлы позорные!

И резко сделал характерный мужской жест, не требу­ющий объяснения или перевода.

Эпилог

Малахов приехал в Москву рано утром и прямо с Ярославского вокзала позвонил Иноземцеву. К телефо­ну подошел мальчик и сказал, что дедушки и бабушки сейчас нет дома, будут только вечером.

Деваться было некуда, и Малахов поехал в центр, по­смотрел Красную площадь, походил по магазинам, купил подарки жене и внучке, после этого, когда начало тем­неть, приехал на Дорогомиловскую и подошел к дому, где жил с семьей генерал-полковник в отставке Сергей Ино­земцев со своей семьей. Он снова позвонил из уличного телефона-автомата, из которого только что звонили ка­кие-то молодые люди, одетые в черные куртки. Они вежливо посторонились, пропустив его в кабинку авто­мата, и отошли в сторону. И стали тихо о чем-то перего­вариваться, поглядывая в сторону Малахова. Похоже, их номер был занят.

Он набрал номер домашнего телефона Иноземцева, и тот же мальчик опять ответил со вздохом, что дедушки и бабушки еще нет дома.

— Что вы все время звоните и звоните, — сказал он сердито. — Дедушка не разрешил нам открывать дверь незнакомым людям... А ваша фамилия какая?

— Малахов Николай...

— А, так они нам про вас рассказывали, — послышался в трубке другой голос — девочки постарше. — Что вы вместе воевали и должны сегодня приехать к нам в гости. Вы извините, а то другие дяди нам несколько раз звонили, какие-то нерусские, а себя не называли. Дедушка с бабушкой вообще-то скоро приедут, но вы можете к нам прийти, мы вам откроем. Вы знаете номер нашей квартиры?

— Знаю, — сказал Малахов. — Ладно, я их подожду, раз они скоро, не замерзну.

Он сел на скамейке в сквере, поднял воротник куртки и не сразу заметил, как к нему подошли те же два молодых человека в черном.

Сели рядом.

— Слышь, дедушка, заработать хочешь? — тихо спросил один из них с кавказским акцентом.

Малахов ответил не сразу. В его голове пронеслись и связались все последние события, связанные с Иноземцевым и с тем, что только что сказали дети...

— Смотря сколько, — сказал он. — И за что.

— Сто баксов, — сказал молодой человек. — Поднимешься с нами в лифте на девятый этаж и позвонишь в дверь. Номер квартиры ты знаешь... Скажешь, что ты из милиции. И свободен.

— А вам зачем?

— Значит, надо, дедуля. Если мужской голос ответит — скажи, что ошибся. Хочу свою девушку вызвать поговорить, только не знаю, муж дома или нет.

— А приятель твой зачем?

— Муж, говорю, ревнивый, — засмеялся тот. — Вдруг драться начнет?

— Бывает, — тоже засмеялся Малахов. — Я сам был ходок... Только ты сто баксов сначала покажи, — проявил он заинтересованность. — Вдруг они у тебя фальшивые.

— Вот смотри, все без обмана. — Молодой человек достал из кармана купюру. — Видишь? Ну что, пошли?

— Пошли, — согласился Малахов.

Когда входили в лифт, он постарался поплотнее при­жаться к правому карману куртки любителя чужих жен, определить, что в нем.

Лифт остановился на девятом этаже, и Николай спер­ва пропустил «черных» вперед, а когда они выходили, уже в дверях лифта одним движением выхватил из кармана женолюба пистолет Стечкина, тут же, одновременно про­ведя подсечку, снял его с предохранителя, в результате чего донжуан кавказского разлива ткнулся носом в бе­тонный пол, выложенный мелкой плиткой.

Второй кавказец быстро обернулся — в его руке тоже был пистолет, на этот раз системы Макарова, но Мала­хов ударил его по руке снизу, и пистолет упал на пол.

Перейти на страницу:

Похожие книги