На благо лошадей. Очерки иппические

И я поспешил. Адрес знал наизусть, потому что этот адрес вместе с именем доктора Л. известен в литературно-критическом мире. Шел пешком – в центре Кембриджа только такой «транспорт». И небольшой, но въедливый апрельский снег тоже шел. «Апрель – жестокий месяц», – как писал один английский поэт. Поспешил и – все-таки опоздал.

– Доктор Л. уже никого не может принять, – так говорила его жена, говорила каждому, кто спешил по тому же адресу.

А я-то хотел с ним поспорить о ряде тонких разграничений, о соотношении факта и вымысла… Нелегко было представить себе, что умрет человек, давно причисленный к лику бессмертных. Нас было несколько человек: кое-кто прямо отсюда, из Кембриджа, из других университетов Англии, были также литераторы из Индии. Мы стояли с непокрытыми головами у маленького домика со всемирно известным номером 12. На пороге домика стояла пожилая женщина, спокойно и вежливо она отказывала нам в приеме, говоря:

– Доктор Л. уже никого не может принять.

Шел снежок. Подувал временами ветер. «Жестокий месяц апрель»…

Скоро мне уже было нужно уезжать из Кембриджа. Автобус, уходивший с окраины города, повернул на большое шоссе. Мелькнула указательная стрелка «Гог-Магог». Шофер, махнув рукой в ту сторону, сказал:

– Могила Годольфина.

У Вороньего холма

«Листва почернеет,

И корни сгниют,
Нас все позабудут,
Как нас не было».

Ковбойская песня

Мы перегоняли скот на Северо-Западе.

«Просто не знаем, что с вами делать! Куда вас девать?» Так незадолго перед этим говорили мне в Американском научном бюро по международному обмену ученых (АНБМО). А в чем дело? «Ну как же, начинаются рождественские каникулы, все университеты закрываются. Даже отопление будет выключено. Вот мы и думаем, что же с вами-то делать. Ведь домой, как других, вас не отправишь, ха-ха!» И тут я позвонил по телефону. По междугородному проводу.

– Куда это вы звоните? – полюбопытствовало АНБМО.

– На Дальний Запад. В Дакоту.

– Ку-куда? В Дакоту?! Да известно ли вам, что там еще не ступала нога приличного человека?

А между тем в трубке прозвучал голос, знакомый голос, тот самый, что когда-то меня отчитывал за неумение сидеть в седле так, «как сидят на Дальнем Западе». Томас Кингсли, ковбой. Это он принимал у меня тройку, которую привезли мы с доктором, ветврачом, в Америку, на Средний Запад. Томас работал тогда на ферме у старика, большого босса. А потом, когда старик умер, переехал обратно, в свои родные края, в Дакоту, о которой я от него столько слышал.

– Чем займемся? – спросил Томас в телефоне.

– Хотелось бы поездить верхом…

– Идет. У меня скот в степи остался. Поедем собирать.

И вот мы гоним темно-рыжих коров. Кругом прерия. Надо же! На пятом десятке увидел своими глазами то, о чем прочитал впервые что-нибудь пятнадцати лет. Впрочем сам Фенимор Купер, создавший знаменитый роман, который так и называется «Прерия», никогда в подобных местах не бывал, так далеко в глубь страны не ездил. О переселенцах, двинувшихся через фронтир (границу) на Запад, он только слышал. Мой спутник Томас Кингсли – ковбой, внучатый племянник Марка Твена – потомок переселенцев. Еду с ним конь о конь. Рядом одни ковбои. Впереди коровы, так называемый «красный скот», который часто попадается на рекламе сигарет: «Хотите ощутить аромат прерий?» Что там реклама! Вот реальность…

– Ну-ка, – обращается ко мне Томас, – заверни того телка, который от стада отбился.

Отправить за бычком он мог, конечно, кого-нибудь еще, но ему нужен был предлог для того, чтобы дать мне размяться. Поднимаю коня в галоп.

Места, где обитал Томас, оставались, в самом деле, еще так пустынны, что туда даже самолета прямого не было. Надо делать пересадку. В Чикаго. А Чикагский аэропорт, считающийся одним из крупнейших в мире, встретил меня сообщением: все рейсы отменены. Что случилось?

– Туман, – разъяснили мне в очереди. – Опустился большой туман. Смотрите на табло: Дакота, Миннесота и Висконсин с воздуха недоступны.

Когда-то в Нью-Йорке зимой застал нас с доктором большой снегопад, и город-гигант так же замер. Даже метро не работало. Если своими глазами такого не увидишь, то и не поверишь, как может механическая мощь спасовать перед силами природы. И сейчас, скажу вам прямо, я не очень опечалился. Конечно, ковбои ждут. Но застрял под рождество на аэродроме в Чикаго: чем не приключение?

Очередь образовалась потому, что надо было менять билеты. Рейсы перепутались. Неизвестно, куда и когда полетим. Некоторые решили ехать автобусом. Ведь праздники!

– А мне автобусом нельзя? – спросил я в очереди.

– Вам куда?

– В Дакоту.

– Нет, что вы! Там не ступала нога приличного человека. До Миннесоты автобусом, пожалуй, доберетесь. А дальше только самолет.