На ближневосточных перекрестках

Сразу за мостом Хусейна через Иордан — поворот направо, к месту, где, по библейской легенде, был крещен Христос. Здесь стоит небольшая часовня, от которой к воде ведут ступеньки каменной лестницы. Вижу, как две молодые монахини, зачерпнув ладонью светло-коричневую воду Иордана, омывают лицо и истово крестятся. У небольшой площади, где останавливают машины туристы и паломники, идет бойкая торговля темными флаконами с иорданской «святой» водой.

Возвращаемся на главную дорогу. Еще несколько километров — и мы покидаем «морское дно» и, петляя среди голых холмов, сплошь покрытых нитями козьих троп, поднимаемся к Иерусалиму. С дороги открывается вид на Оливковую гору — один из холмов, окружающих Иерусалим. Холм венчает высокая звонница расположенного здесь монастыря, называемая «русской свечой». Этот монастырь и приютившаяся у подножия горы церковь Марии Магдалины с восемью маковками построены русскими, которых зовут здесь по-старому — московитами.

Старый Иерусалим окружен стеной с семью воротами. Останавливаемся у Дамасских ворот, или Баб аль-Амуд, как называют их арабы. Эти огромные ворота построены в XVI в. на месте прохода в стене, сделанного еще царем Иродом. И сейчас в основании стены у ворот можно увидеть гигантские тесаные блоки, оставшиеся от древнего сооружения. Входим в город и медленно спускаемся по наклонной, мощенной каменными плитами мостовой. Улица разделяется надвое, берем влево и выходим на шумный, восточный рынок. Эта улица, вливающаяся в рынок, была проложена римлянами и пересекала город, по прямой с севера на юг. И сейчас в стенах лавок старого рынка можно заметить мраморные римские колонны, которые украшали главную улицу — Aelia Capitolina, как во II в. называли Иерусалим. На открытых витринах овощных лавок выставлены огромные, величиной с ручной мяч, баклажаны, белоснежная цветная капуста, карминно-красные, блестящие на солнце помидоры, оранжевые горки мандаринов. В мясных лавках алеют бараньи и говяжьи туши. Пряные запахи восточного базара щекочут ноздри и возбуждают аппетит.

В живописной толпе восточного города привычно снуют священнослужители всех культов и монахи. В темно-коричневых шерстяных, рясах, перепоясанные толстой витой веревкой, в сандалиях на босу ногу идут два францисканца. В длинной черной рясе с Библией в руке стоит негр, внимательно читая прикрепленную к стене таблицу, сообщающую, что Христос, несший крест на Голгофу, упал здесь в третий раз. Во главе с кардиналом в черной рясе, подпоясанной малиновым кушаком, и в малиновой шапочке, прикрывающей тонзуру, — шествует группа католиков. Мимо правоверных мусульман пробегают стайки девочек из монастырских школ. Они одеты в одинаковые, скромных тонов, форменные платья и часто крестятся. Их опекают строгие, с блеклыми лицами монахини в крылатых белых чепцах.

Заворачиваем за угол и оказываемся на небольшой продолговатой площади, ведущей к храму Гроба господня. Гроб господень — самая большая святыня христианского мира.

В 1844 г. прусский консул в Иерусалиме Шульц сообщил о том, что на расстоянии 150 м от храма он обнаружил остатки стен и колонн. Это открытие заинтересовало археологов, и в ходе последующих раскопок были найдены два монумента, относящихся к двум разным эпохам: две колонны с капителями и арка, а также стены, соединенные под прямым углом. В 1883 г. раскопки в этом месте продолжали представители русской православной церкви во главе с архимандритом Антонием. Место раскопок впоследствии было приобретено миссией русской православной церкви и сейчас известно под названием Александрийского подворья и Русских раскопок.

Интерес русской православной церкви к Палестине был не случайным. Падение Константинополя ознаменовало собой падение восточной церкви. Император Константин XI был убит в схватке с турками, а его брат Фома Палеолог, ставший законным наследником престола захваченного в 1453 г. Царьграда (Константинополя), вступил в Рим в качестве почетного беженца. С ним были двое сыновей, Андрей и Мануил, и дочь Зоя, которая в 1472 г. при содействии римского папы Павла II стала под именем Софьи женой великого московского, князя Ивана III. С тех пор все московские князья и русские цари считали себя законными наследниками «второго Рима» и на этом основании выступали как защитники христиан православной церкви в границах бывшей Османской империи.