На боевом курсе (СИ)

И, не дожидаясь ответа ни от адмирала, ни тем более от меня, развернувшись, широким шагом устремляется назад по коридору, в ту сторону, откуда только что пришёл. Эссен за ним, а я следом, замыкающим. Шаг у князя размашистый, приходится поторапливаться, чтобы не отстать. И впору загордиться. Ещё бы, великий князь свою свиту прочь наладил, решил со мной поговорить. Только вот вопросы возникают: «О чём? И для чего так меня подставлять перед начальством?»

Миновали коридор, проскочили приёмную с вытянувшимся в струнку Ичиговым. Высокие двустворчатые двери за моей спиной словно сами собой тихо закрылись.

В кабинете сразу же ухожу вбок и разворачиваюсь лицом к присутствующим. Постою у стеночки, так мне удобнее будет. Послушаю, о чём князь говорить будет. Не вышло. Александр Михайлович первым делом за меня принялся, властным жестом остановив начавшего было что-то говорить Эссена.

— Сергей Викторович, что это вы словно бедный родственник к стенке жмётесь? Не стесняйтесь, подходите ближе.

Дождался, пока я выйду на середину кабинета, продолжил:

— Благодарю за перелёт. Не ожидал, что мы так быстро сюда доберёмся, — внимательно смотрит в глаза и продолжает с еле заметной улыбкой. — Быстро, но уж больно холодно. Мы с Николаем Александровичем замёрзли до посинения. У него пальтишко на рыбьем меху, у меня шинель такая же.

И тем самым разряжает обстановку в кабинете. А то как-то адмирал напрягся, когда мы здесь оказались. Наверняка подумал, что меня сейчас песочить начнут, вот и решил заступиться, переключить на что-то другое внимание княжеское. Одно слово, благодетель. Как и Остроумов, впрочем. Везёт мне на хороших людей.

Александр Михайлович делает короткую паузу, ещё раз смотрит мне в глаза, кивает каким-то своим мыслям/понять бы, каким/ и поворачивается к Эссену.

— Полноте вам, Николай Оттович, с докладами. Только что отсюда вышли, пяти минут не прошло. И вроде бы всё обсудили. Или нет?

Эссен в ответ дёргает усом, скашивает глаза на меня. Александр Михайлович замирает на мгновение, понятливо кивает в ответ и тоже оглядывается. Подходит к карте, внимательно всматривается в обозначенный пунктир. А то, что всматривается именно в него, мне сбоку отлично видно. Разворачивается от карты и сразу же, без перехода спрашивает у меня:

— Сергей Викторович, вам уже поставили задачу? Или не успели?

Какую ещё задачу? Но тут Эссен всё-таки умудряется влезть в разговор:

— Не успели, Александр Михайлович.

— Так ставьте, а я поприсутствую. Вот здесь посижу.

Проходит к столу и отодвигает стул. Адмирал молчит секунду и поднимает трубку телефона:

— Пригласите ко мне капитана второго ранга Колчака.

А сам не сводит глаз с великого князя. Потом словно принимает какое-то решение и сухо обращается ко мне:

— Сергей Викторович, не стану вам напоминать об ответственности. Вы и так всё прекрасно понимаете, кого и куда везёте. И что от благополучного завершения вашего полёта будет зависеть. Я в вас в этом отношении полностью уверен. Дело в другом… — адмирал вновь делает паузу, отходит от стола, направляется к окну и смотрит вниз, на улицу. Стоит так несколько долгих мгновений и резко разворачивается ко мне лицом. — Сколько вы с собой можете взять этих ваших новых авиабомб?

А у нас с адмиралом мысли сходятся. И с перелётом, и с бомбами. Бомбы я и сам планировал прихватить по мере возможности, да уронить их на какой-нибудь немецкий кораблик по пути. Использовать в полной мере фактор неожиданности. Авантюра? Не думаю. Риск присутствует, не без этого, но у нас и сам полёт такой же. Всё в пределах разумного.

Поэтому и рассчитывал тщательно потребное на полёт количество топлива, узнавал вес пулемётов, боезапаса. Даже попросил инженеров и механиков подсчитать вес технической аптечки на борту. Всё сосчитал, всё прикинул. Так что точный ответ у меня на вопрос адмирала имеется. Но тут дело, как он сам мне только что сказал, в другом. Что именно он от меня хочет? Какую задачу собирается ставить? Не хотелось бы услышать что-то заранее нереальное или невыполнимое. Но, пора отвечать. Адмирал ждёт, хорошо хоть не торопит с ответом.

— Четыре восьмидесятки смогу взять.

— Восьмидесятки? — не понял Эссен.

— Пяти пудов весом которые, — тут же поправился. Я-то по привычке в килограммах ответил.

Адмирал задумался, вернулся к столу, постоял, переступил с ноги на ногу, покряхтел, переглянулся с великим князем и уточнил:

— Только четыре?

— Так точно. Иначе длины разбега не хватит, не успеем до воды от земли оторваться.

Отворилась дверь, вошёл Колчак. Что интересно — как всегда никаких видимых эмоций на лице. Абсолютное спокойствие. Сразу нашёл взглядом великого князя, сориентировался и представляться не стал, отделался наклоном головы. Наверняка виделись. Поздоровался со мной. Вопросительно взглянул на адмирала.