На будущий год в Москве

– Ну и правильно, ну и молодец… Киоски на каждом углу просто ломятся от кассет. И про американский спецназ, и про привидения, и про космических пришельцев… И для мальчиков специальные… у меня вот внук на той неделе принес новый… «Последний питерский девственник» называется. Раз пять уже крутил, наверное. Настоящий детский фильм. Ты смотрел?

Лэй еще в марте пробовал заценить эту хрень. Ржачно, конечно, первые минут десять…

– Смотрел… – угрюмо сказал он.

– Так что же тебя на… э… клубничку потянуло?

– А я откуда знал, чего там? – с обидой и даже некоторым возмущением прогундосил Лэй. Он уже выбрал линию поведения. Зона, зона… Нет, хорошая все же игра, полезная. Прямо в школе и пригодилась, вот смех.

Бугор откинулся на сгинку своего стула с утрированным удивлением.

– Э… То есть?

– Ну! Я ж эту кассету на помойке нашел!

Висячие, как уши спаниеля, щеки Бугра лукаво подтянулись. Чуть поматывая головой от избытка сочувствия тем, кому попадаются на помойках подобные находки, он очень серьезно спросил:

– Вот так прямо и нашел?

Обся высилась сбоку и смотрела на Лэя с торжествующей иронией. Мол, я тебя насквозь вижу, врун…

Ну и пусть видит. А доказать – фига с два.

– Ну да, на помойке. Я время от времени там роюсь… мало ли чего полезного нет-нет да найдешь…

– Ага, ага, – понимающе кивнул Бугор.

– А на ней как бы не написано, что ее кто-то там когда-то запретил. Ну, поюзерил малехо. Думаю: во угарно, блин… Такого еще не видал. И позвал ребят тоже поржать вместе. Если б я сразу знал, что она тоталитарная, – сам бы про себя в полицию нравов написал! – И он позволил себе придурковато улыбнуться.

– Незнание законов не освобождает от их соблюдения, – ввернула Обся.

Лэй в ответ только с обидой шмыгнул носом.

– А что потом с той кассетой стало? – спросил Бугор.

– А я ее в Неву выкинул, – с готовностью сообщил Лэй.

Обсю аж передернуло. Дело, что называется, разваливалось на глазах.

– Ах в Неву? – с пониманием протянул Бугор. – Прямо вот так взял и выкинул? И не жалко было?

– Так она ж мне на халяву досталась, – обезоруживающе просто ответил Лэй. – Чего жалеть?

Он не знал, шастает ли по делам такого масштаба полиция нравов с обысками по домам, вряд ли, типа не сталинские же времена, – но даже и обыска не боялся. Все шесть кассет он аккуратнейшим образом утрамбовал в три полиэтиленовых мешка, один поверх другого, и держал их теперь в подвале соседнего дома, за трубами – в дальней клети, еще глубже той, где у мелких было что-то вроде ночного клуба; первоклашки-второклашки всякие там сходились родакам кости помыть, травки выкурить… Без очень уж большой нужды взросляки туда соваться не решались.

– Н-ну, понятно, – протянул Бугор. – Бравый ты юноша. Решительный. И где же вы ее выкинули и когда?

Лэй не дал себя поймать.

– Я сказал: выкинул, – поправил он. – Один. Ребята не знают, мы так… Посмотрели, побалдели и разошлись, а я и думаю потом: чего дома держать всякую хрень, места и так не хватает, мама вечно жалуется, что все забито. А они тонут красиво. Вы не пробовали, Семен Борисыч?

– Нет, – ответил Бугор, опять проведя ладонью по столу. – Не доводилось.

Он чуть пожал плечами. Обся торчала бдительным штырем, похожая на лагерную вышку; только пулемета на морде не хватало. Бугор обернулся к ней…

– Ну, мне кажется, Леня все очень убедительно объяснил, – проговорил он. – Действительно, чего только не найдешь на помойках. Ведь так, Руслана Викторовна?

– Семен Борисович!.. – с возмущением и, как показалось Лэю, даже несколько с угрозой начала было Обся, но Бугор ее прервал.

– Нет, я не говорю, что все это пустяки. Отнюдь не пустяки, отнюдь. Обязательно надо разобраться и принять меры. Надлежащие. Соразмерные, я бы сказал. И мы обязательно узнаем, кто еще участвовал в просмотре, – но не от Лени. Пусть ребята сами придут и расскажут, так будет лучше. В первую очередь для них самих. А они непременно придут. Подумают каждый сам наедине с собой, и когда будут уверены, что их не видят другие дети, – придут. – Он задумчиво пошлепал мягкими губами. – А вопрос об исключении, по-моему, ставить преждевременно. – Обся шумно втянула воздух носом.

– Мы, я полагаю, обсудим инцидент всем коллективом педагогов, – сказала она. – Позже. В отсутствие детей.

– Да, несомненно, – охотно покивал Бугор. – Но ведь именно мы с вами, любезная Руслана Викторовна, будем определять предмет обсуждения. Так вот вопрос об исключении таким предметом не станет.

В его жирном голосе прорезался неожиданный металл.

– Посмотрим, что покажет Натан… – сказала Обся, внутренне уступая, но явно стараясь сохранить лицо и не показать, что сдается так скоро.

– Ну конечно, конечно, – несколько раз кивнул Бугор. Так от души кивнул, что даже брюхо его заколыхалось. – Впрочем, Натан славный и порядочный мальчик, я думаю, он все покажет правильно… – Как-то это двусмысленно прозвучало.