На бурных перекатах

Много времени это не заняло, поскольку все уместилось в небольшой чемодан. Тут она вспомнила, что в старом комоде должна быть брошка, единственная оставшаяся у нее драгоценность, которую Дуня отказалась сдать даже в самый лютый голод. Порывшись в ящиках, она нашла ее в коробочке под кипой белья. Тут же лежал какой-то странный матерчатый узелок, перехваченный тесемкой. Что-то так и подтолкнуло ее развязать этот узелок, и некоторое время она с любопытством разглядывала скатанный в круг узкий ремешок. Расправив его, она на внутренней стороне обнаружила выжженные инициалы «А.Б.» И вот уже память выхватила из своих запасников тот страшный момент и то последнее, что она услышала уже с удавкой на шее: «Не надо было меня узнавать. А уж тем более за меня молиться». Ремешок выпал из рук, и свирепый образ энкавэдэшника так четко предстал в воображении, что страх – не от картинки, а от сознания того, что снова может стать недвижной и безгласной, буквально сковал ее. Все мышцы тела словно окаменели. В отчаянии она, зарывшись лицом в ладони, зашептала Богу, моля о защите, о предотвращении беды. И с каждым словом чувствовала, как голос обретает уверенность, а тело постепенно освобождается от спазм, будто одна за другой спадали стягивающие его пелены. Душа же вновь полнилась тихой радостью и благоговением – результат приветного послания Бога. Словно говорил Он ей, что сделала она все правильно: и узнала, и молилась за врага своего.

«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного...»

Дуня, обеспокоенная ее долгим отсутствием, почуяла неладное и заторопилась в дом. Ксению она застала у раскрытого комода и, увидев валявшийся на полу ремешок, сразу же все поняла.

– Господи, – быстро подняла она его, – я же давно хотела спалить эту гадость. Вот раззява, совсем памяти не стало.

– Не надо, Дуня, – Ксения взяла у нее ремешок. – Не надо сжигать то, что стимулирует память. Для меня это свидетельство бессилия зла против Божьей защиты.

– Гурьян тоже ждал, когда он пригодится как свидетельство. Только против Бузыкина. Не пригодился: сам околел нехристь. А брат все ждал и верил, что это время придет.

– Вот оно и пришло. Но не против кого бы то ни было, а как напоминание о любви Бога и Его благословении даже врагов. На это только что указал мне Господь. И с этого момента пусть он всегда будет со мной, чтобы не забывала об этой Его заповеди.