На часах 4:00

Точно, башня! Стоп! Лифт в храме? Оу, как необычно, думала, мы будем подниматься по лестнице. Пока несемся ввысь, мистер Гид рассказывает про ходы, тайные лестницы внутри башни и неожиданно как бы между делом спрашивает, страдаю ли я клаустрофобией. Нет, не замечала за собой, но стоило оказаться наверху, засомневалась. Это еще что?! Узкая каменная лестница без поручня спиралью ведет вниз к подножью башни, оставляя круглый просвет – стоило глянуть в него, как ножки задрожали. Голос в голове уверяет, что я не провалюсь – моя попа даже не протиснется в этот просвет – и все равно рефлекторно, из чувства самосохранения, прижимаюсь спиной к стене, стараюсь двигаться медленно и очень аккуратно. Сразу вспоминаются все прочитанные книги про Средневековье – секреты, десятилетиями спрятанные ото всех, тайные проходы внутри замков и храмов, истории, пропитанные кровью и местью. Это место идеально подошло бы как визуализация лестницы, ведущей в библиотеку-лабиринт аббатства Умберто Эко⁶. Так и вижу Вильгельма с лампой, тихо крадущегося в запретное место под крышей. Дамир идет впереди, держа меня за руку, – это успокаивает.

Зал встречает меня органной музыкой, она плывет меж людей и колонн, гонимая эхом. Она радуется мне, так же как я сама рада вновь оказаться здесь. Лес колонн-деревьев то стоит неподвижно, то будто кружит хороводом, создавая уединенные уголки. Корни великанов зарыты глубоко под полом, крепкий сильный ствол идет ввысь и там расходится ветвями – они тянутся к солнечному свету, через множество маленьких окон, он протягивает свои тонкие ручки, словно пытается дотянуться, ухватить и не отпускать. И вновь я маленькая девочка, играю в прятки, бегая среди деревьев бескрайнего сада. Дотрагиваюсь до ближайшей колонны – камень, и все равно хочется забраться вверх, сесть на ветку у самой макушки и, весело болтая ногами, наблюдать за тщетными попытками других найти меня. Где еще я могу спрятаться? Извивающиеся балкончики, идеальная спираль винтовой лестницы и много света – проходя через витражи, он озаряет храм цветными огнями, они переливаются внутри, отражаясь от камня, и оставляют полутень в потайных местах, идеальных для игр в прятки.

Какая мощь таится в этих стенах! Не выдержав, прижимаюсь спиной к каменному дереву. Меня как маятник швыряет из прошлого в настоящее, из моего прошлого в прошлое храма и обратно. Я чувствую энергию людей, с которых снимали слепки для фасада; людей, на чьи пожертвования строился храм; людей, что сейчас заполняют этот большой каменный лес. Я как будто слышу голос храма, его песнь – как ласковая колыбельная, и сразу голос бабушки, которая украдкой протягивает мне конфету со словами: «Только тс-с-с, матери не говори, будет ругать нас обеих».

– В музей или хочешь еще походить в зале?

Тяжело говорить, тяжело дышать… Это место слишком сильно, ощущение, что я тону в глубине океана, а в баллоне закончился воздух, и меня все сильнее тянет вниз – облокотившись, сползаю к полу. Какой-то жуткий гул в ушах, перед глазами все плывет.

– Вам нехорошо?

Поворачиваюсь на голос, дается это сложно, на голове будто башня из кирпичей. Силуэт девушки… Как бы я ни пыталась сфокусироваться, не получается… Черные волосы, закутана в темную одежду до самого горла – водолазка?

– Прошу прощения.

За что она извиняется? Холодная ладонь трогает мой лоб – как приятно! Спускается к шее, останавливается там, где отчетливо слышен пульс. Дальше к затылку – делает сильные круговые движения, надавливая подушечками пальцев, под их напором тяжесть уходит.

– Юто, дай воды!

Имя? Азиатское, кажется.

– Думаю, это из-за духоты. Ей нужно на воздух, и заставьте выпить все, бутылка новая, еще не открывали. Если в течение пяти минут щеки не порозовеют, сразу обратитесь к сотруднику у двери. Насколько я знаю, здесь есть дежурный врач.

– Понял. Спасибо большое.

Напряжение в голосе Дамира немного расстраивает – и почему я каждый раз заставляю его волноваться? Никудышный из меня компаньон по приключениям. Берет меня под руку, помогая подняться. Крепкие, нежные прикосновения – ему я могу доверить себя.

Выходим через фасад Страстей Христовых. Сделав шаг в сторону, опускаюсь на корточки, прижимаясь спиной к ближайшей стене. Медленный, глубокий вдох – легкие наконец наполняются, напряжение отпускает, пальцы дрожат. Почему они дрожат? Голова… Как бы ее удержать? Или это руки слишком слабы?

– Ты как? – протягивает мне бутылку воды.

Кажется, я залпом выпила почти все. Откашливаюсь – слишком быстро глотала. Он мягко похлопывает по спине.

– Норм?

– Норм, – моя улыбка сейчас точно выглядит вымученной, разлепляю ресницы, его лицо совсем близко. – Уже лучше, честно. Спасибо, и прости, не знаю, что со мной случилось.

Как объяснить то, чему ты сама не находишь разумного объяснения?

– За что ты извиняешься? Знаешь, сколько раз мне было плохо в метро и приходилось выходить, чтобы подышать? Думаю, виной всему духота – сегодня здесь оживление больше обычного, еще и после спуска по той лестнице.

– Да, наверное.