На черном фронтовом снегу

Кто не задавал себе этого вопроса: хотел бы ты жить в другое время? Я бы не хотел. Это мой век. Мне хочется верить, что от многих ослеплений мы все же избавили человечество, заслонив его собой, и оно не повторит безумств нашего времени. Мне хочется верить, что мужество и человечность пребудут с ними, как не покидали они нас в самые тяжкие часы испытаний. Мне хочется верить, что в будущем веке не будет ни победителей, ни побежденных. И, глядя на детей, я мысленно говорю всякий раз: мир входящему.

Интервью

Окопная правда

(Из интервью для «Русского журнала». Беседовал Александр Люсый 2008 г.)

РЖ: Григорий Яковлевич, некогда в литературной критике бытовало мнение, что роль писателей вашего поколения, очевидцев и участников войны – в том, чтобы подготовить почву для прихода нового Льва Толстого, который по прошествии десятилетий напишет новую, обобщающую «Войну и мир» о Великой Отечественной войне и советском обществе ее пережившем. Как вы считаете, такой Толстой еще придет?

Григорий Бакланов: Нет, никакого нового Толстого больше не будет. Потому что вся художественная правда о Великой Отечественной войне уже написана. Написана, прежде всего, ее очевидцами. Я знаю только одного писателя, который сам не воевал, но написал настоящую книгу об этой войне – Георгия Владимова, автора романа «Генерал и его армия». В дальнейшем будут лишь прояснения, уточнения отдельных фактов в документальной, мемуарной литературе. Сейчас этим успешно занимается комиссия Александра Николаевича Яковлева, публикующая документы 1941 года.

РЖ: В последнее время весьма популярны книги Виктора Суворова, такие, как «Ледокол» и «Аквариум», написанные с использованием неизвестных фактов, на которых основаны сенсационные выводы.

Г.Б.: Суворов врет, используемые им факты недостоверны.

РЖ: То есть Сталин не собирался напасть на Гитлера раньше, чем тот на него?

Г.Б.: Идея мировой революции, конечно, не оставляла умы советских вождей. Но я говорю о фактах.

РЖ: Ваш 75-летний юбилей почти совпал с 25-летним юбилеем весьма популярного фильма «Семнадцать мгновений весны». Вы в своих мемуарах «Подводя итоги», недавно частично опубликованных в «Знамени», даете весьма нелицеприятную характеристику этому фильму за то, что в нем показана романтика фашизма. Между тем многие представители интеллигенции усматривают в «Семнадцати мгновениях» скрытые аллюзии, о чем, в частности, шла речь и в юбилейных телепередачах. Мол, под гестапо надо подразумевать КГБ и так далее.

Г.Б.: А вы видите у меня фигу в кармане? Это слишком сложные аллюзии, лично мне недоступные. Между тем обаяние фашистов стараниями таких актеров, как Броневой, сразу бросается в глаза. И это на фоне кадров кинохроники, в которых наши бойцы показаны безликой серой массой. Нет, отношение к этому фильму я не изменил.

РЖ: Можно ли говорить о том, что в разные периоды были разные уровни правды о войне? Сначала был Константин Симонов, затем «лейтенантская» проза, потом пришел Вячеслав Кондратьев. Вот и вы, написав первые книги о войне, на полтора десятилетия оставили эту тему, чтобы потом, в 1979 году, написать «Навеки – девятнадцатилетние».

Г.Б.: Думаю, это все же была одна литература. Что касается Кондратьева, он ведь был старше меня, хотя я помогал опубликовать его долго не печатаемого «Сашку». А что касается меня – творчество непредсказуемо. Шла мирная жизнь, и я писал о ней. А на съемках фильма «Пядь земли» в Молдавии, на месте того же самого плацдарма, который я описывал в повести и где и в действительности шли бои, решили для большей достоверности вырыть настоящие окопы. И в одном из этих окопов обнаружили скелет бойца примерно моего тогдашнего возраста. И вот тогда у меня вдруг и возник замысел «Навеки – девятнадцатилетних».

РЖ: Что вы сейчас пишете и что читаете?

Г.Б.: Недавно закончил книгу воспоминаний. Пишу одну художественную вещь, не знаю, что получится – роман или повесть. Читать же мне сейчас интересно мемуарную литературу. Вот книга английского историка «Сталин и бомба». Еще – письма академика Капицы, «Россия в 1913 году».

РЖ: В свое время любили сравнивать уровень развития советской экономики с уровнем развития экономики Российской империи 1913 года. Какой предстает та Россия перед вами сейчас?

Г.Б.: Вполне процветающим государством, с хорошо развивающейся промышленностью. Урожайность, правда, была не такой уж и высокой, но за счет площадей страна могла кормить и свое население, и Европу. Все испортила глупость Первой мировой войны, в которую Россия позволила себя втянуть. А ведь эта война была ей совершенно не нужна. Ну скажите, за что нам было воевать в Первую мировую войну?

РЖ: Кажется, за Константинополь.