На четвертый раз везет

Гость для последних съемок был приглашен лишь предварительно, но Паула была почти уверена, что Лайла Люндхольм примет приглашение, и с нетерпением ждала того момента, когда эта внушительная дама из южных провинций окажется перед Венделой. Лайла вряд ли позволит втаптывать себя в грязь или станет отвечать на слишком интимные вопросы.

Паула уже взялась за папку с приглашениями для публики, как вдруг зазвонил телефон. Это была Анна.

– Паула, мне нужна твоя помощь, – едва не плакала она. – Мне так больно, и я никак не могу найти Стуре. Мне, наверное, надо в больницу. Осталось целых шесть недель – вдруг что-то не так! – всхлипывания переросли в рыдания, и Пауле пришлось говорить довольно громко, чтобы ее было слышно.

– Воды отошли? Кровь идет? – откуда эти фразы? Из сериала «Скорая помощь»?

– Нет, просто ужасно болит живот.

– Я еду. Сможешь позвонить в больницу?

– Не знаю. – Анна немного успокоилась. – Наверное.

– Буду у тебя через десять минут! – Паула положила трубку и подозвала одного из практикантов, Виктора, который обычно помогал ей в разных ситуациях.

– Можешь отвезти меня в Васастан?

Виктор ответил не сразу:

– Не знаю…

– Отлично! – Паула схватила куртку и взяла Виктора под руку. – У тебя есть ключи от машины?

Виктор кивнул, онемев от ее прыти.

Спустя четырнадцать минут Паула звонила в дверь Анны. Она подергала ручку, но дверь была заперта. «Иду», – послышался слабый голос. Через несколько секунд дверь открылась, и бледная Анна, согнувшись, сделала шаг назад.

– Как ты, милая? – Паула бросила куртку в прихожей и стащила кеды, не развязывая шнурков.

Анна уже не плакала, она опустилась на диван в гостиной.

– Я позвонила в роддом, там сказали, что это, скорее всего, ложные схватки. Это бывает очень больно, и, если не пройдет, меня заберут в больницу.

– А как ты сейчас?

– Слабость. Но боли нет. Все началось так внезапно.

Анна снова заплакала, и Паула присела рядом с ней, поглаживая ее по спине.

– Ну, ну. Лучше приляг. – Собрав диванные подушки, она подложила их под спину Анне.

– Господи, неужели будет такбольно! – Всхлипнула Анна. – Я так ужасно испугалась. – Паула сжала ее руку в своей. – Я так много читала, говорила с другими мамами, и все говорили, что больно, но что это позитивнаяболь. Никакая она не позитивная! Она просто ужасная! – Анна снова заплакала. – Я не хочу ребенка, я не хочу, пусть его удалят! – рыдала она.

Паула молча гладила ее по спине. Что тут скажешь? Она видела перепуганную Анну и пыталась представить себе, каково это – остаться один на один с собственным телом. Как в кресле у зубного? Как при сильном желудочном гриппе? Нет, ей не понять.

– Я звала маму, можешь себе представить? – Анна опять немного успокоилась. – Это не случалось с тех самых пор, как… – она осеклась.

Паулу и Анну объединяла одна вещь, которой они, однако, никогда не касались в разговоре. Обе они остались без матери приблизительно в одном и том же возрасте. Когда Анне было пятнадцать, ее мама погибла в автокатастрофе, находясь в отпуске. Лишь спустя несколько дней семья через Министерство иностранных дел узнала, что мать Анны была одной из четырех погибших, о которых писали центральные газеты.

Как-то раз Анна упомянула, что у них с матерью отношения были прохладные, но Паула допускала мысль, что это всего лишь позднее самовнушение, которое помогает Анне смириться с утратой.

Паула же была очень близка со своей мамой, и, когда оказалось что удаление молочной железы не остановило развитие рака, с которым мать боролась более двух лет, мир Паулы рухнул. Последние три месяца она жила в больнице с мамой, и только благодаря пониманию школьных учителей ее оценки не стали хуже.

Мать умерла, когда Пауле исполнилось семнадцать, последний год она училась с большим трудом. К осени, когда большинство одноклассников поступили в университеты, Паула отправилась в США, работать няней в шведско-американской семье, наткнувшись на их объявление в газете. Семья оказалась приятной, работа легкой. Большой богатый дом всегда был полон народа, и спустя некоторое время Паула стала замечать, что порой часами не вспоминает о маме.

После года с небольшим в Лос-Анджелесе Паула распрощалась с семейством и вернулась в Швецию. Она была совершенно не готова к тому повороту событий, который произошел в отношениях между отцом и одинокой соседкой. И когда Гуннар через два с лишним года после смерти супруги женился во второй раз, Паула ушла из дома.

Анна тихонько застонала, и Паула вернулась к действительности.

– Что такое? – беспокойно спросила она, увидев сморщенное лицо Анны.

– Так… больно немного, – ответила та, выпрямляясь.

– Хочешь чаю?

– Да, пожалуйста.

Находясь в кухне, Паула слышала всхлипывания Анны. Она заварила крепкого чая и достала керамические чашки из шкафчика над раковиной. Войдя в комнату, Паула застала Анну лежащей с закрытыми глазами. Она опустила поднос на журнальный столик, и Анна вздрогнула.

– Можешь побыть здесь еще немного? – беспокойно произнесла она. – Или тебе надо на работу?

– Ничего страшного. Я буду здесь столько, сколько нужно.