На что похожа любовь?

— Отставим эти реверансы. Нам с тобой теперь жить — не тужить и добра наживать тут долго придется. Кстати, о добре. Может, сходим завтра на рынок? Тут недалеко. Посуду купим: пару тарелок да вилок, скатерть можно новую, а то тут была у хозяйки, но уже износилась вся, бледная, страшная. Я не стала одна ничего менять. Но, если ты остаешься и завтра не убежишь… — завершила она свою речь загадочным многоточием.

Я даже напряглась немного.

— А почему я должна сбежать?

— Вдруг я храплю громко, я же не знаю. А мы с тобой в одной комнате.

— Это я точно переживу, — выдохнула с облегчением. — Главное, чтобы не было тараканов или клопов.

— А, с ними я уже договорилась. Они обещали не высовываться.

Наверное, мое ошарашенное лицо сказало всё за меня, потому что Женя тут же рассмеялась.

— Я про тараканов в голове, а других тут не видела.

Я тоже засмеялась и поняла, что с Женей мы вроде поладили. Осталось обжиться и поступить в институт. Об этом и зашел разговор, когда я ела свой поздний ужин, запивая чашкой горячего чая и ощущая блаженство и чувство выполненного долга: я справилась! Я переехала жить в Москву!!!

Соседка трещала без умолку, рассказывая о своих первых днях в столице (она приехала сюда на две недели раньше меня), о планах по поступлению в юридический вуз, о родителях, которые всю жизнь проработали в юридической сфере: папа в следственных органах, мама адвокат и, несмотря на всю сложность профессии и ненормированный график, очень хотели, чтобы дочь продолжила династию.

— Я, правда, следаком быть не хочу, — поморщилась Женя, теребя прядь волос и глядя на картину с подсолнухами, что висела над столом. — Но быть юристом, в целом, не против. Хочу свою фирму. Или стану нотариусом. И уж, конечно, останусь в столице. А ты планируешь возвращаться?

— Не знаю. Я люблю свой город, он небольшой, тихий. Но и Москва мне нравится.

— И понравится еще больше, как только ты по-настоящему её узнаешь!

А «узнавать» Москву мы отправились уже на следующий день. Сперва заглянули на рынок, как и планировали. Женя провела мне экскурсию по району, рассказывая, что где находится: метро, супермаркет, книжный. И даже художественный магазин оказался в паре кварталов от нашего дома.

Потом мы экспериментировали на кухне — оказалось, что обе не очень сильны в приготовлении пищи, поэтому решили осваивать навык вместе. Нашли рецепт пасты — самой простой: отварил макароны, пожарил грибы, порезал помидоры, смешал, поперчил — вышло вроде неплохо: сытно и вкусно.

А после отправились в центр города — гулять по вечерней столице. Народу вокруг — не пройти. Еще бы: лето, прекрасная погода, и настроение соответствующее. Разве в такое время, да еще в молодые годы стоит сидеть дома? Вот и мы вернулись домой уже после полуночи, успев добраться до закрытия метро. И, как предвидела Женя, я уже была бесконечно влюблена в Москву. И так хотела, чтобы меня приняли на художественный, что с этой мыслью ложилась и вставала все дни до вступительных экзаменов.

У Жени они начались раньше. Она уходила рано, иногда забегала днем и опять убегала — у неё уже появились подруги, а я читала теорию и делала зарисовки. Пыталась дома, но не хватало света и вдохновения. Тогда я стала перемещаться на пленэр, выбирая разные точки Москвы. На старом Арбате мне не понравилось — слишком шумно и многолюдно. Была в Коломенском, но в тот раз не повезло с погодой. Больше всего мне приглянулись Патриаршие пруды. Была здесь какая-то особенная атмосфера, творческий дух и гармония, которую я прежде тщетно пыталась найти.

И в тот день, сдав первый экзамен и не зная еще результат, вернулась домой за этюдником и поспешила на Патриаршие, не предполагая, какой сюрприз меня ждет.

Глава 2

Рита

Погода была чудесной — слабый ветерок, который разгонял июльскую жару, голубое небо с тонкими перистыми облаками. По глади пруда скользили лебеди, на середине воды покачивался домик для уток, время от времени чуть меняя свою траекторию, а на поверхности отражались солнечный свет и небо. Эту красоту я старалась запечатлеть на холсте и, увлекшись процессом, как всегда, не считала минут и часов. Мимо проходили люди, кто-то заглядывал через плечо, желая разглядеть мою работу получше, — но не особо навязчиво, и потому я не обращала на них внимания. Стоило мне взять в руки кисть, смешать краски и сделать первый мазок — всё остальное, внешнее, уходило на второй план. Реальный мир как будто переставал существовать, а я оставалась в моменте, отражая его на картине.

Когда я пришла, на дорожке у самой воды была пара — девушка стояла впереди, прижимаясь спиной к груди парня, а он — на голову выше своей избранницы, прижал её к себе, уткнувшись губами в макушку. Они давно уже ушли, но я их запомнила и перенесла по памяти на свою работу — вот тут, вдалеке, они стоят, прижавшись друг к другу. Я вряд ли узнаю когда-нибудь, что стало с этими парнем и девушкой, будут ли они вместе или разойдутся, поссорившись однажды из-за какой-нибудь мелочи, но на картине они будут всегда, в любви и гармонии, здесь и сейчас.