На что способна любовь

– Ты такой же честный и работящий, как твоя мама, но вот этот шаловливый блеск в глазах ты, должно быть, унаследовал от отца.

– Ладно, хватит болтать, – притворно сердито сказал Джеймс. – Пора заняться делом.

Он надел презерватив и вошел в нее. Соединив ее руки со своими, от отвел их за голову Лейлы и прижался лбом к ее лбу.

– Не двигайся следующие восемь часов, и я буду в порядке.

– Мой бедный Джеймс. Я нужна тебе в качестве подушки?

– Не подушки, – он слегка поерзал бедрами, – а в роли утешительницы. В холодную зимнюю ночь.

Изумленная до глубины души, она прикрыла глаза, наслаждаясь им внутри себя. И когда же этот добрый великан успел превратиться в поэта?

Потом она уже ни о чем не могла думать. Их тела переплелись, они буквально растворились друг в друге.

Она хотела, чтобы их соитие длилось вечно. Но всему приходит конец. Они достигли оргазма практически одновременно. Его приглушенный стон у нее на груди эхом отозвался в ее сердце. Он скатился с нее и лежал рядом, положив руку под голову. Джеймс был похож на огромного голодного льва, который на некоторое время насытился, но был готов в любой момент снова броситься на свою добычу. Он лениво перебирал ее волосы другой рукой. Когда он нечаянно дотрагивался до мочки уха, Лейла невольно вздрагивала. Это была ее самая эрогенная зона.

Отдышавшись, она приподнялась на локте. У нее громко стучало сердце. И виной тому был не недавний благодатный оргазм, а страх. Ей было по-настоящему страшно. В мозгу звучали слова из панегирика: «Помни о жизненных приоритетах».

Неожиданно Джеймс повернулся к ней лицом.

– Может, сейчас не самый подходящий момент, но я хочу поговорить про Сибби.

Ее сердце упало. Очарование момента полного единения ушло.

– Сибби? – едва сдерживая слезы, переспросила она. Она ненавидела это чувство уязвимости. А может быть, она была разочарована тем, что он хотел поговорить о племяннице, а не о них. – Не можешь смириться с тем, что я сама могу принять благоразумное решение, касающееся моей семьи? Ты всегда должен быть прав. Ты всегда должен иметь последнее слово. Но учтите, мистер Кавана Всемогущий, я взрослая женщина.

Несмотря на данный зарок не спорить с ним, она поступила сейчас ровно наоборот.

Он побледнел, взгляд его потух.

– Ты уже приняла решение, не так ли? Несмотря на то, что я умолял тебя не торопиться.

– Это никак с тобой не связано, – сказала она. – Да, я приняла решение. Мы с Сибби едем в понедельник в Эшвилл, чтобы все оформить.

Поведение Джеймса резко изменилось. Он сел в кровати, опершись на спинку, прикрылся до талии простыней. Выражение лица было каменным. Лейла, отодвинувшись от него, схватила шерстяной плед, лежавший в изножье кровати, и завернулась в него. На сердце висели гири. Что ей делать?

Повисло долгое и тягостное молчание. Наконец Джеймс, нарушив нейтральную территорию, взял ее за руку. Выражение его лица поразило ее. Барьеры рухнули, враждебность исчезла.

– Не делай этого, Лейла, пожалуйста. Я тебя умоляю. Как бы мне хотелось, чтобы ты, я и Сибби стали семьей, но, видно, судьба распорядилась иначе. Позволь мне удочерить Сибби. Тогда она останется рядом с тобой. Ты сможешь проводить с ней время, когда не будешь занята работой. Я не могу жить без малышки. Ты не должна отдавать ее в чужие руки. Пожалуйста, скажи, что не сделаешь этого.

Лейла ошеломленно уставилась на него. Он явно что-то недоговаривает, явно что-то скрывает. Но почему?

– Никто не позволит одинокому мужчине усыновлять детей.

– Ты удивишься, но я могу подключить всех Кавана, если потребуется. Будем воспитывать Сибби всем миром.

– Ты что, уже обсуждал это с семьей?

– Нет. Но я знаю своих, они помогут.

– А, значит, ты рассчитываешь на свои миллионы, чтобы забрать у меня моего ребенка?

– Ради бога, я не забираю ее, ты мне отдашь Сибби.

Лейла воинственно задрала подбородок вверх.

– Только через мой труп. Откуда мне знать, что ты обладаешь всеми необходимыми для родителя качествами? Как насчет визитов инспектора по усыновлению к тебе домой? Готов ли ты представить медицинское заключение о здоровье?

Джеймс вскочил с кровати. Его глаза опасно загорелись. Забыв о наготе, он метался по спальне, как тигр в клетке.

– Я живу в соседнем доме, Лейла. Наша жизнь будет протекать у тебя на глазах. Ты сможешь судить о моих родительских способностях.

Лейле было необходимо подумать. Наступил решающий момент.

– Я хочу пить. Принеси, пожалуйста, колу.

Джеймс может отказаться. Она играет с огнем.

Когда он вышел, Лейла попыталась оценить ситуацию. Даже когда он умолял ее отдать ему Сибби, он не мог отвести взгляд от ее груди. И в его отношении к ее работе явно наметился положительный сдвиг.

Вернулся Джеймс со стаканом колы. Она медленно тянула напиток, глядя на него поверх стакана.

– Я подумаю над твоим предложением удочерить Сибби, но при одном условии.

– И какое же это условие? – Глаза Джеймса превратились в щелки.

И Лейла решилась. Была не была.

– Только вместе со мной.

Джеймс замер, казалось, он перестал дышать.

– Хочешь, чтобы я и тебя удочерил, – странным голосом прошелестел он, как будто подавился едой.