На чужих условиях

— Алви в надежных руках, — сказал он, и она почувствовала спиной его присутствие.

Пришлось обернуться.

Они не виделись с Киланом с момента в ресторане. Не виделись, не созванивались, никак не контактировали. И теперь, глядя на него, стоящего на крыльце в простой черной футболке и джинсах, с рюкзаком в руках, Алви чувствовала, как плавится, как стекает сама себе под ноги.

Он бросил на нее один короткий взгляд, а потом вернулся к разговору с Томом, и они переговаривались еще минут пять, пока шериф не успокоился окончательно.

Алви стояла в стороне, не зная, как себя вести.

Лаура попросила ее помочь с сумками, и девушка была очень ей благодарна за это.

Рейны готовились к полнолунию, как к путешествию. Они брали с собой много вещей, продуктов и предметов утвари. Они всегда уезжали за день до полнолуния, а возвращались только через трое суток.

Алви поставила в багажник машины Лауры коробку с посудой и хотела сесть на пассажирское сидение, когда Килан перехватил ее за пояс.

— Нет-нет. Ты поедешь со мной.

Это было совсем мимолетное касание, легкое и короткое. Но его хватило, чтобы Алви почувствовала, как все ее внутренности перевернулись.

Она не стала спорить. Молча уселась на свое место и, дожидаясь, когда остальные Рейны рассядутся по машинам, заламывала руки.

Она понятия не имела, как ей вести себя с Киланом теперь. Последняя встреча была настолько эмоциональной во всех отношениях, что ей было неловко даже просто находиться с ним рядом.

Папа постучал в окно, и Алви опустила стекло, улыбаясь.

— Будь осторожна, малышка, — он легонько щелкнул ее по носу. — Мы с мамой будем переживать.

— Вы с мамой могли бы заняться чем-то более интересным, — попыталась отшутиться она. — Сексом, к примеру.

Отец широко распахнул глаза.

— Алвилда! Не смей говорить со мной о таких вещах.

— Когда-то ты говорил со мной о них. Теперь моя очередь.

— Ты ведь помнишь, насколько это было ужасно?

— О, да, пап, я помню. Рассказывать 17-летней мне о пестиках и тычинках. Ты просто гений.

— Я даже не подозревал, что ты уже давно все знаешь.

Разговор с отцом так развеселил ее, что, когда он ушел, Алви выдохнула.

Не о чем волноваться. Это просто Килан. Быть может, сейчас все сложно, но она его знает, она может ему доверять.

— Готова? — спросил он, сев за руль.

Он даже не посмотрел в ее сторону, пристегиваясь.

Алви последовала его примеру.

— Готова.

— Тогда поехали.

Они ехали в тишине до тех пор, пока Лабридж не скрылся из виду, и густая череда сосен не выросла по обе стороны от шоссе. Алви не могла оторвать глаз от прекрасного вида. Но, в то же время, она вспоминала их путешествие на машине в Рождество, и ей хотелось завыть от осознания, что сейчас все изменилось.

— Тебе не обязательно было исполнять свое обещание, когда мы поссорились, — сказала она, не желая больше терпеть молчание.

Килан выдержал паузу, после которой убавил громкость музыки. Он все еще на нее не смотрел.

— Дело не в обещании. Я хотел, чтобы ты поехала, и я хочу этого сейчас.

Он сказал это так категорично, что Алви поверила.

— Ладно.

— И мы не ссорились.

— Нет?

— Нет. Это не ссора, это твое упрямство. Ни одно из своих слов я не возьму обратно, если ты на это надеешься.

Ей стоило бы поспорить, оправдаться или сказать что-то еще, но Килан… Килан был возмутительно горяч в этой своей суровости. Он на нее не смотрел, зато она таращилась на него, не отрывая взгляда. Ей хотелось податься вперед и уткнуться носом в его шею, обхватить его лицо, развернуть к себе и целовать, целовать, целовать.

Вместо этого она отвернулась к окну, стараясь перевести дух.

Но Килан не оставил ее в покое.

— Ты пахнешль возбуждением, — спокойно сказал он, будто это само собой разумеется.

Алви почувствовала, как краска прилила к щекам.

— Что ты несешь?

— Здесь нечего стыдиться, это просто твой организм, который хочет меня.

— Я не… Не хочу тебя, ясно? — пришлось повернуться к нему. — И какого черта ты меня нюхаешь?

— Трудно не почувствовать это, ты ведь буквально излучаешь желание наброситься на меня.

— Килан, замолчи, иначе я…

— Иначе что? — он наконец повернул голову и бегло оглядел все ее тело. После чего вернулся к созерцанию дороги. — Иначе что, Алви?

— Я не хочу тебя.

— Убеждай себя в этом. Ты как ребенок, Алви.

Это было обидно. Но, в то же время, она понимала, что Килан прав, и теперь не имело смысла с ним спорить.

— Иди к черту.

— Почему ты не можешь просто признать очевидное? Бери пример с меня. Я очень тебя хочу. Я хочу тебя прямо сейчас так сильно, что чувствую, как джинсы болезненно давят мне на член. Но я не притронусь к тебе, пока ты сама этого не попросишь, ведь в последний раз наша близость показалась тебе грязной…

Он все переврал! А еще говорил о сексе и желании так просто, словно они сто раз это обсуждали. Она начинала ненавидеть его.

— Килан, прекрати…

— Нет уж, слушай. Я хочу тебя раздеть. Хочу смотреть на тебя голую, любоваться тобой, а потом касаться. Везде. Целовать тебя — тоже везде. Пока ты не начнешь умолять…

— Остановись, остановись, замолчи!