На чужих условиях

— Об этом доме. Соседи говорят, что здесь живет только отец семейства. Его жена и сын ни разу не появлялись.

Алви посмотрела в окно. Дом был маленьким и не слишком приметным. Она вспомнила, какой у семьи Бетани был коттедж в окрестностях Лабриджа — огромный и светлый, он вызывал восхищение одним только видом. Когда они собирались у Бетани дома своим Клубом Людей, ее мама с удовольствием готовила для них макароны с сыром и вкусные шоколадные кексы.

— Может, мы ошиблись?

Уилл оскорбленно фыркнул.

— Отец прислал мне этот адрес. А мой отец никогда не ошибается.

Алви задумалась. Неужели трагедия с Бетани повлияла на всю ее семью настолько, что теперь они не жили вместе?

Она собралась забросить в рот немного картошки, когда вдруг в стекло постучали. Это произошло так неожиданно, что она вздрогнула, а Уилл подавился колой.

Мистер Даглас — отец Бетани, стоял снаружи и жестами просил их опустить стекла. Выглядел он при этом совсем не дружелюбно.

Алви видела его всего пару раз. Его работа подразумевала частые командировки, а когда он возвращался, то почти все свое время проводил в кабинете. Но даже тогда он выглядел свежим, уверенным в себе мужчиной, когда сейчас перед нею стоял человек усталый, с поникшими плечами и тусклой серостью глаз.

Но не менее грозный, чем обычно.

— Мистер Даглас! — Алви выскочила из машины, и Уилл последовал за ней. — Мы искали вас, чтобы поговорить. Я Алви — Алви Кроуфорд, помните меня? Подруга Бетани.

Он посмотрел на нее, прищурившись. После чего бросил взгляд на дорогу и холодно проговорил.

— Садитесь в свою тачку и валите отсюда, пока я не вызвал полицию.

Уилл подошел ближе.

— Но мы ничего не сделали. Мы всего лишь хотели поговорить.

— Похоже, будто я в настроении для разговоров?

До Алви доходили слухи, что отец Бетани повредился умом после ее смерти, но она не думала, что он будет так угрожающе груб.

Она шагнула к нему, нарушая личное пространство. Уилл схватил ее за рукав и потянул на себя, не позволяя подойти ближе.

— Мистер Даглас. Это очень важно для меня.

— Для тебя? — он посмотрел на нее. — Или для твоего женишка Рейна?

Она вздрогнула, как будто ей зарядили по лицу. В горле пересохло, и Алви облизала губы, чувствуя, как темнеет в глазах.

— Я не прошу о многом, — ее голос срывался, казалось, она вот-вот расплачется. — Только скажите, что он никак не замешан в смерти Бетани, и я уйду. Я просто хочу знать… Всего одну вещь, я…

Даглас расхохотался.

Он был еще молод, красивый мужчина, когда-то успешный, но теперь, словно потерявший весь смысл жизни. Он не казался сумасшедшим. На фоне него, смеющегося ей в лицо, Алви сама выглядела, как полная идиотка.

— Вот что я тебе скажу, маленькая мисс Кроуфорд. Не стоило тебе приводить сюда волка, — он бросил взгляд на Уилла. — И связываться с волками тебе тоже не стоило. Особенно с Киланом Рейном.

Алви чувствовала слезы на щеках, но игнорировала их. Даглас развернулся, чтобы уйти, и она побежала за ним, едва не спотыкаясь на нестриженном газоне и на ступеньках.

— Подождите… Пожалуйста, мистер Даглас… Еще только минуту.

Он схватил ее за плечо, грубо встряхивая. Алви услышала, как рыкнул Уилл у нее за спиной.

— Тебе что-то непонятно? Беги от него, иначе окажешься там же, где моя дочь.

Слова его прозвучали, как гром среди ясного неба.

Алви едва не упала. Силы покинули ее, и она плакала, когда Даглас уходил. Плакала, когда Уилл сажал ее в машину, пристегивал, когда заводил мотор.

Она плакала всю дорогу до дома, а потом вдруг затихла, потому что внутри нее больше не осталось места для слез.

Глава 23

Иногда Килан оправдывал себя и прощал. Так было, когда он, напиваясь до беспамятства, рассказывал все Энди. Только ему — не Хайди и не Рою. Потому что Энди был добрым. А Килану была ужасно нужна доброта. Чтобы понять самого себя, чтобы попытаться забыть и простить.

Но иногда… Он себя ненавидел. И презирал. Не только за то, что сделал, но и за то, что долгие месяцы не говорил ни слова. Как будто этого не было. Как будто смерть Бетани Даглас не имела значения. Он чувствовал отвращение к самому себе — отвращение такой силы, что не хватало никакого мыла, воды и гелей для душа, чтобы смыть с себя это липкое чувство.

И когда Алви пришла к нему — пришла сама ровно на пятый день их разлуки — он уже знал, чем все закончится.

Больше не будет ее улыбок, посвященных ему. Не будет мягкого «я скучаю» и смешных сообщений с фразами-мемами. Возможно, она даже не сможет с ним говорить, и будет права.

Когда она пришла, дома никого не было, все были заняты поиском дикарей.

Килан вдохнул ее запах полной грудью, надеясь, что он впитается ему под кожу, потому что иначе — как он сохранит его внутри себя, когда она уйдет? Он необходим ему, как воздух, как жизнь. Он просто не сможет, он… Он просто не сможет без нее, черт возьми! Как он собирается жить?!

Она ни о чем не спрашивала. Они вышли на задний двор, и Алви посмотрела на него своими огромными, когда-то наивными, а теперь вот такими умными глазами…

И Килан заговорил сам.

* * *

— Ты наверняка знаешь о восстаниях оборотней в 50-х?

Алви кивнула.