На чужой каравай

– А разве ты не поможешь? – простодушно проговорила Клавдия Ивановна, глядя в глаза сыну. – Жениться собрался, а матери помочь перед этим не подумал?

– Мам, ну ты же знаешь! Мы с Зоей на свою квартиру копим! Нам тоже нужно где-то жить!

– Так вы молодые! Ещё успеете себе на жильё скопить! А пока можно и матери помочь! – принялась уговаривать сына Клавдия Ивановна. – Ведь неизвестно, сколько мне осталось. А то, может, помру через год, и будешь тогда жалеть, что матери отказал!

– Ну что ты говоришь! – тут же возмутился Родион. – С какой это стати тебе умирать! Только на пенсию вышла! Тебе ещё жить да жить!

– Так-то оно так, – согласилась с сыном Клавдия Ивановна. – Но всё равно, разве можно знать, что будет завтра? Так как, Родюшка, поможешь маме ремонт сделать?

Услышав такой прямой вопрос, Родион глубоко вздохнул. Квартира, в которой они сейчас находились, оценивая её состояние, досталась им от Серафимы Петровны – матери Клавдии Ивановны. Точнее, досталась она Клавдии Ивановне как дочери наследницы.

Признаться, Родион надеялся, что мать откажется от бабушкиной квартиры в его пользу, – ведь он собирался жениться, и мать знала об этом. Знала, что Родион с Зоей живут на съёмной квартире и во всём себе отказывают, чтобы накопить денег на первый взнос по ипотеке, но даже не подумала предложить сыну бабушкино имущество. Это задело Родиона, но он напомнил себе, что не следует плохо думать о матери, тем более что однажды всё равно вся эта недвижимость станет его. Если, конечно, Клавдия Ивановна снова не выйдет замуж или не решит составить завещание в пользу кого-то другого. Например, отпишет всё своей младшей сестре Галине, которая больше десяти лет мучилась в браке с непутёвым мужем. Тот постоянно пил, поднимал руку на жену и двух их сыновей. Иногда, когда становилась особенно тяжко, Галина брала детей и уезжала к старшей сестре. Но Тимур – её муж – через несколько дней всегда бросался возвращать Галю. Пробыв пару дней трезвым, он приезжал к Клавдии Ивановне, кидался в ноги к своей жене, молил у неё прощения и обещал завязать, и Галина тут же прощала его. Собрав детей, она возвращалась домой, но проходило ещё несколько месяцев и всё повторялось снова.

Клавдия Ивановна никогда не отказывала в помощи сестре и постоянно твердила ей, что нужно разводиться, так как алкоголизм никого и никогда до добра не доводил. Но Галина так сильно любила мужа, что верила любому его обещанию и надеялась, что однажды тот образумится, и всё у них будет хорошо. И, разумеется, растить мальчиков без отца Галина тоже не хотела. Так что их семейная жизнь продолжалась. А Клавдия Ивановна помогала сестре по мере возможности. И у Родиона были все основания полагать, что если Галине однажды станет совсем туго, то мать отпишет эту квартиру ей, а не родному сыну. Поэтому приходилось самому думать о себе и о своей будущей семье. И тот небольшой финансовый запас, который сейчас имелся у Родиона, он не хотел отдавать матери, как она не хотела отдавать ему полученную в наследство квартиру. Так что всё было честно, не так ли?

К тому же бабушкина квартира находилась в таком убитом состоянии, что небольшим косметическим ремонтом, на который не требуется много денег, тут было не обойтись. Последний раз ремонт в этой квартире делался, наверное, лет сорок назад, потому что обои на стенах были все засаленные и во многих местах отходили от стен. Паркет на полу был весь стёртый, а скрипел так, что страшно было по нему ходить. Но, хуже того, некоторые плитки проваливались, так что ходить по такому полу было просто опасно.

Сантехника была вся в жёлтых неотмываемых подтёках и протекала. Трубы в ванной комнате поржавели, а между плиток появились очаги плесени.

А какой ужасной была мебель, особенно диван и кресла! Промятые, в грязных пятнах. А стоило Клавдии Ивановне открыть платяной шкаф, как оттуда вылетели полчища моли.

Но завершающим аккордом, подчёркивающим плачевное состоянии этой квартиры, были кучи мусора. Серафима Петровна, на старости лет страдавшая деменцией, старалась ничего не видывать под предлогом: а вдруг пригодиться? Поэтому повсюду были пустые банки и бутылки, пакеты из-под молока и тара из-под бытовой химии. А в коробке с лекарствами имелись таблетки и пилюли, срок годности которых истёк тридцать лет назад.

Разумеется, пока Серафима Петровна была жива, её дочь и внук регулярно навещали старушку и пытались прибраться в её квартире, а также уговаривали её сделать там ремонт, но пожилая женщина твёрдо стояла на своём, заявляя, что её всё устраивает, и она никому не позволит хозяйничать в своём доме.

И вот теперь, когда Серафимы Петровны не стало, а Клавдия Ивановна стала хозяйкой её квартиры, необходимо было что-то делать с приобретённым жилищем.