На чужом несчастье счастья не построишь

Трубников откинулся в крутящемся кресле. Чудинов встал и прошел в приемную. Включил чайник, приготовил кофе, принес Марине. Она отрицательно покачала головой. Он выпил махом сам и снова сел верхом на стол, но уже не болтал ногами, сидел спокойно. Теперь он смотрел на Марину не с любопытством, а с состраданием.

– Татьяна Кузнецова, – спросил детектив, – знакома с Надеждой Васильевной?

– Конечно, она тоже училась у нее. Но не ходила в шахматный клуб. Она старше меня на три года. В детстве мы жили рядом. Потом умерли родители ее мамы. Они переехали в их квартиру на Верхненольной.

– Вы дружите?

– Сейчас нет. Да и раньше особо не дружили. Родители ее мамы очень состоятельные люди. Оставили дочери не только квартиру, но и гараж, машину, дачу. Эту «Мазду» дядя Андрей купил недавно. Раньше у них была девятка. Мама Тани – тетя Валя всегда смотрела на нашу семью как на дальних дикорастущих родственников культурных растений.

Чудинов хрюкнул и снова начал болтать ногами.

– Вы никогда не жили на Верхненольной?

– Жила, когда мне было 12 лет. Месяца два или три. Это когда папа умер, а мама в больнице лежала. Я у них жила.

– Вам было там нелегко?

– У меня никогда не было контакта с тетей Валей. Она всегда относилась ко мне высокомерно презрительно. Дядя Андрей у нее под каблуком. Страшная семья. Они не любят друг друга. Не любят и не уважают. Раньше, когда еще была жива бабушка (мама моего папы и дяди Андрея), то тетя Валя очень обижала ее. Часто кричала на нее, грубо разговаривала с ней. Бабушка часто плакала, хотела уехать от них. Она жила с ними пока не состарилась, потом они привезли ее к нам. Дядя Андрей стоял перед ней на коленях, когда она плакала, уговаривал ее потерпеть ради сохранения семьи. И бабушка все терпела.

Однажды я стала невольной свидетельницей сцены, поразившей меня. Таня прогулявшись вечером возле дома, сказал папе, что у нее уже несвежее платье, надо постирать. Он ответил ей: «Дай бабушке, она постирает». Таня вернулась домой, переоделась и сунула в руки бабушки свое платье: «Папа велел тебе постирать». И бабушка послушно постирала ей платье, хотя Тане тогда было уже лет семнадцать. Я не люблю эту семью. Они живут весьма обеспеченно. Пусть у них все будет благополучно, только бы убрали свою машину из моего гаража. У них же два своих есть: возле дома и на даче. Я не хочу общаться с ними.

– Но вы же ехали к ним, чтобы пообщаться? – спросил Чудинов.

– Не пообщаться, а поругаться. Я не доругалась по телефону. Дядя Андрей отключил телефон, пообещав заплатить за аренду гаража. Не нужны мне их деньги. Я не хочу сдавать в аренду ни гараж, ни квартиру. Мой дом – моя крепость.

Они говорили до двух часов ночи. Потом Чудинов увез Марину к ней домой. Трубников включил компьютер. Просмотрел по интернету все ДТП, произошедшие в районе Капустина за февраль. Удовлетворенно покачал головой, его догадка оказалась вверной. Позвонил Лукашову, своему старому другу и помощнику по работе.

Лукашов не удивился его просьбе приехать. Жил он неподалеку, приехал быстро. Уже через двадцать минут его старенькая «Волга» стояла на Кировском с внутренней стороны дома. Он тер замерзшие уши, когда поднимался по ступенькам в детективное агентство. Раздеваться не стал, зашел в кабинет шефа в зимней куртке. Трубников дал ему адрес, по которому расположен гараж Марины Черкасовой.

– За гаражом надо наблюдать. Предположительно там находится красная «Mazda». Скорее всего, ее захотят перегнать в другое укромное место. Третьего февраля человек, сидевший за рулем этой машины, устроил ДТП, врезавшись в «Запорожец». Водитель «Запорожца» погиб, «Mazda» скрылась.

– Надо же сообщить! – возмутился Лукашов.

– Обязательно сообщу после того, как разыщу Татьяну Кузнецову. Ее нет в квартире родителей на Верхненольной. Как бы она не исчезла вместе с машиной. Странно, что она вчера была на концерте. Самоуверенная девушка, без комплексов.

Лукашов ушел, напевая себе под нос: «Собака бывает кусачей только от жизни собачей…»

Трубников посмотрел на часы. Начало четвертого. Гололед, метель. Надо ли ехать домой, если утром снова сюда возвращаться? Он выключил свет и опустил жалюзи, поставил на охрану. Пошел к своей машине. Холодный ветер пронизывал до костей, гнал поземку. Боль ласково грызла левый висок, в голове навязчиво звучала песенка Никитиных про кусачую собаку: «Собака бывает кусачей только от жизни собачей…» Но ведь у Кузнецовых жизнь нн собачья. Достаток выше среднего. Все, слава Богу, здоровы. Почему на людей бросаются? Водитель «Запорожца», учительница, кто следующий? Почему? Отнюдь не от собачей жизни. Обнаглели от чувства вседозволенности, от безнаказанности.

***

Утром следующего дня Илья наслаждался отдыхом дома, а Лена с Альмой поехали на Верхненольную участвовать в эксперименте. Она брезговала ходить в чужой шубе, несмотря на холодный ветер, надела старое пальто. В душе Лены теплилась надежда на счастливую встречу с Татьяной Кузнецовой и возвращение блудной шубы. Ведь эксперимент должны были провести в том самом подъезде, в котором проживает Татьяна Кузнецова.