На Чужом Несчастье (СИ)

— Так вот почему ты все время убегаешь, а я думала нас хочешь оставить наедине, ругала тебя за это.

Придя, после работы домой, Наташа переоделась и заспешила в огород, нравилось ей это занятие, отвлекало от ненужных мыслей. Алексея оставила дома, устает на работе. Поворочай-ка кирпичи целый день. После разговора с Сашей у нее, как бы гора свалилась с плеч, все наладится. Все встанет на свои места, только нужно дать время, оно лечит.

Алексей сготовил ужин и вышел на лавочку, покурить. Около кладовки он увидел Андрея, тот чинил велосипед.

— Получается, сосед, ты что, не слышишь что ли?

— Я так увлекся, что ничего вокруг себя не замечаю, не успеваю ремонтировать, и что они с ним делают, весь раскурочили, гоняют на нем целыми днями.

— А мы своим еще не приобрели, на следующий год подумаем над этим вопросом, они сейчас в деревне, свежим воздухом дышат, парное молочко пьют.

— Это хорошо, за это не грех и выпить, у меня есть немного, пойдем, пока моей нет на горизонте, а то весь кайф сломает.

— Ну, если по капельке, то можно, — и они пошли в кладовку, — вот так чуть-чуть, почти целая бутылка, и где ты их берешь.

— Места нужно знать, у моей есть запас, и знаю где находится, но если взять, то поднимет такую бучу, мало не покажется. А я приловчился, открою потихонечку железную крышечку, водку вылью, воды налью, закрою этой же крышечкой, там шов остается, я его паяльником припаиваю на свое место. Конечно, если хорошо приглядеться, то заметно, но кто разбирать будет в суматохе. Когда гости приходят я сам и открываю.

— А когда обман вскроется, что она делает?

— Возмущаемся все, это только на заводе так делают, людей обманывают, я больше всех кричу, что судить за это нужно, деньги берут, а воду подсовывают.

— Ты мастак на такие выдумки, я бы так не смог.

— Это с детства у меня, маленький был, папиросы у отца воровал, пачек неоткрытых много дома было. Я возьму булавку, приподниму один край и тихонечко тащу наружу, несколько штук. Отец кинется, не хватает сигарет, тоже сначала фабрику ругал, не докладывают в пачку, а потом старший брат проболтался, когда мы поругались с ним. Отец просил показать ему, как это я делаю, тогда он отменит порку. Но если еще, хоть один раз пропадут сигареты, пощады не жди. Он смотрел, как я это делаю и изумлялся, ювелирная работа и не подкопаешься. А еще у бабушки сахар их сундука воровал пиленый, большие куски были, и она считала их. Я потихоньку отогнул гвозди у дужки и воровал сахар. А дужку после этого на место ставил, бабушка хватится, сахар убывает, а замок на месте. Сначала думала, старая стала, забывает, сколько осталось, а потом отцу рассказала, какие с ней чудеса творятся. Но ее успокоил отец, это не чудеса, это Андрей потешается над ней, да и сам лакомится. Подошел к сундуку, отогнул гвозди и достал сахар, бабушку чуть удар не стукнул, так ее провести. Давай выпьем по маленькой, а то моя может, застукать нас, она такое дело за версту чует. А твоя жена где, что-то ее не видно?

— На огород ушла, а я по хозяйству остался, ужин сготовил, вот жду Наташу.

— Вот, лопух, так она тебе рога наставляет, уйдет на свидание, а сама говорит, в огород, и самое главное ты этому веришь.

— Ты о чем, я не пойму, объясни толком.

— А такие лопухи, как ты, в последнюю очередь все узнают, любишь ее, по тебе видно, что любишь. А она тебе изменяет с инженером, если бы сам лично не видел, не говорил бы. На днях пришел к ним в вагончик телефон ремонтировать, а он ее на столе шурует.

— Не может этого быть, ты специально все выдумываешь, Наташа хорошая женщина, и она сейчас болеет по-женски.

— О-ха-ха, насмешил, очень удобно, для тебя больная, а для него, пожалуйста. Ты выпей, пей, — и он помог опрокинуть рюмку в рот Алексею, придешь домой и поговори с ней по-мужски, за волосы ее оттаскай сучку.

— Да ты что такое говоришь, я никогда до нее пальцем не дотрагивался, я люблю ее.

— А я, думаешь свою жену, не люблю, но в целях профилактики учу, иногда, чтобы не забывала, кто в доме хозяин.

— Что бьешь ее, и потом ложишься с ней в одну постель и любишь ее.

— А так слаще получается, баб учить нужно, — и он выпил полстакана, а тебе хватит, а то так и убить можно.

— Кого убить, я сейчас поговорю с ней, и все встанет на свои места, не такая она, как ты ее представил.

— Ну, давай, лопух ты и есть лопух, ой, кто-то идет, прячем все в укромное место.

— Андрей, открой, вы чего тут делаете, пьете, — на пороге стояла Лена, — а ну марш домой, вот неугомонный, и где только берет. Вот только проверяла, все на месте. Ты Алексей с ним не связывайся, сопьешься, дня не проходит, чтобы он эту дрянь не употреблял, — и она, схватив мужа за шиворот, вытолкнула из кладовки, а потом погнала подзатыльниками домой.

— Как же так, Наташа, — Алексей зашел домой и лег на диван, горько заплакал.

— Ты чего в темноте лежишь, иду, света нет, думала куда ушел.

— Наташа, скажи, только честно, не нужно врать, ты изменяешь мне с инженером.

— Кто тебе сказал? — она схватилась за сердце.