На далеких рубежах

Старик взял трос и торжественно, как драгоценный дар, преподнес полковнику. Сделав это, он остановился перед ним в согнутой позе, ожидая, вероятно, вознаграждения. Семен Петрович порылся в кармане, достал десятирублевую бумажку.

-- Большое вам спасибо, возьмите!

Старик вежливо поклонился, прижав ладонь к сердцу, но от денег отказался.

"Мало" -- решил полковник и вынул еще одну десятирублевку.

-- Нэт, нэт, нэт! -- туркмен упрямо замотал головой. Он что-то говорил, но никто не понимал его.

В полку служил старший техник лейтенант Артыков, туркмен. Пришлось послать за ним машину.

-- Ну-ка, Артыков, растолкуйте нам, чего хочет этот старик, привезший нам трос.

-- Да ведь это мой земляк! Он из аула Талхан-Али. Его знают многие здесь, -- ответил старший техник-лейтенант и обратился к приезжему на своем родном языке. Старик приободрился. Приятно было ему поговорить с офицером на родном языке. Он сел на землю, скрестив под собой ноги, и заговорил, жестикулируя руками.

А Артыков переводил:

-- Старика зовут Бояром. Ему восемьдесят лет. У него уже правнуки. Старший сын Ата -- лучший чабан в колхозе. Ата видел, как летчики уронили маленький самолетик, который тянули в небе... Старший сын долго искал его в горах. Самолетик разбился, а вот этот трос уцелел. Вещь не хитрая. Но старый Бояр много прожил на белом свете и знает: каждая вещь может пригодиться...

Так растолковал старый Бояр своим сыновьям. Он велел им пригнать верблюда, а когда они пригнали, положил в мешок найденное и отправился к усатому полковнику в Кизыл-Калу, где летчики летают, как беркуты. А денег старый не возьмет: не торговать прибыл он сюда за шестьдесят километров, а помочь летчикам.

Шестьдесят километров по знойной пустыне везти никому не нужную вещь! Об этом, однако, не сказали старому Бояру, чтобы не разочаровать его. Пусть думает старик, что сделал доброе дело...

-- Спасибо вам, Бояр, -- полковник пожал ему руку. Он знал, что старые люди Востока любят разные металлические украшения, и, прощаясь со стариком, подарил ему кокарду с фуражки. Надо было видеть, как обрадовался старый Бояр! Он покажет эту вещь сыновьям и внукам, и тогда они убедятся, что Бояр был у людей, которые летают...

Эта неожиданная встреча с туркменом отняла добрых полчаса. Полеты пришлось начать позже.

Делать на аэродроме Телюкову было решительно нечего, и он вскоре отправился на попутной машине обратно в городок. Дома подогрел воду, сбрил усы и бакенбарды -- к черту их! Посмотрел в зеркало -- ей-богу, майор Поддубный был прав: красивее стал без усов и бакенбардов, вроде помолодел. Надел белый китель, слегка обрызгал себя духами и, потушив в комнате свет, вышел на крыльцо.

В коттедж, однако, не решился зайти, остановился под карагачем в надежде, что Лиля выйдет в сад.

А она, не замечая Телюкова, в самом деле вышла. Поставила в саду на плетеном столике переносную электрическую лампу, села в кресло, положила ногу на ногу, раскрыла книгу.

Свет серебристой пылью лег на мокрую и свежую от полива листву, весело разлился под ногами, заиграл в оросительных ровиках.

Хорошо под деревьями после дневного палящего зноя! Лиля посидит здесь до тех пор, пока за палисадником не покажется "Победа". Быть может, вместе с отцом приедет Поддубный. Он частенько возвращается с аэродрома в машине и подолгу сидит с отцом вот за этим столиком.

За палисадником послышались шаги.

-- Кто там? Ты, Лиза? Ты, Людмила? -- наугад перебирала имена подруг Лиля.

-- Какая там Людмила! Это сам Руслан!

Среди листвы мелькнул белый китель Телюкова. Лиля не узнала летчика. Он как будто помолодел, стал гораздо лучше: усики и нелепые бакенбарды не портили теперь его лица.

-- Лилечка, милая, -- нежно заговорил Телюков не то шутя, не то серьезно, -- не гоните меня! -- Он поднялся на носках и поглядел на веранду, нет ли там Харитины Львовны. -- Не гоните меня! Я только что вышел на свободу. Ваш отец, а мой командир влепил мне арест с содержанием на гауптвахте...

-- А я думаю, куда это вы запропастились? -- улыбнулась девушка.

-- Значит, все-таки вспоминали обо мне? А я так намучился, Лилечка. Сидел за решеткой, как жулик. Ждал, надеялся, что вы посетите меня...

-- Вот еще новости! Чтоб люди смеялись?

Телюков опустился в кресло, оперся подбородком на руку.

-- Эх, Лиля... Жены декабристов вслед за мужьями в Сибирь не стыдились ехать...

-- Так ведь то жены...

Телюков ближе пододвинулся к ней со своим креслом.

-- А вот невеста Поддубного не только на Крайний север, сюда не пожелала ехать.

У Лили тревожно сжалось сердце:

-- Откуда вы это взяли?

-- Он сам рассказывал кому-то. Да он и здесь умудряется за всеми девушками приударивать. К Лизе Жбановой зачастил до того...

-- Уходите, Телюков! -- прервала его Лиля. -- Я не желаю слушать сплетен!

-- Это не сплетни, а правда. Сам видел!

-- Стыдились бы! Хуже бабы. И вот что я вам скажу: все равно не будет по-вашему. Хотите -- оставайтесь моим другом. Нет -- как хотите. -- Лиля поспешно поднялась.

На веранде появилась Харитина Львовна. Телюков отступил в тень, перескочил через палисадник, скрылся в темноте.