На далеком меридиане

Уже почти полгода плавал с командиром флотилии эсминцев В. П. Дрозд, которого даже русские товарищи всегда звали дон Рамон, он пользовался большой любовью окружающих.

На подводных лодках служил И. Бурмистров и делал все возможное для успешных боевых операций подводных кораблей, выполняя обязанности командира лодки типа «С».

Все они и многие другие, прибывшие раньше или [159] позже, искренне стремились помочь нашим испанским друзьям и разделяли с ними опасности и тяготы морской службы.

На «Санто Томе» тоже прибыла группа моряков-добровольцев.

На верхней палубе мне удалось разыскать моего старого товарища В. А. Алафузова, которому было поручено доставить этот «груз». Он безусловно пережил много тревожных минут, пока был встречен республиканской эскадрой и благополучно вошел в порт. Когда спустили трап и командир базы А. Руис поднялся на мостик, на палубе и на причале происходил обмен теплыми приветствиями. Встреча в чужой стране даже с малознакомым советским человеком бывает необычайно приятной. Это вдвойне чувствовалось тогда, в военной обстановке, и крепкие объятия встречающихся были искренними. Люди встретились, как близкие, хотя многие виделись впервые.

Несмотря на ночные тревоги, на причалах в тот день было оживленно, весело и даже немного торжественно. Первомайский праздник накладывал на все определенный отпечаток. Где бы ни был советский человек, он помнил, как торжественно и весело отмечается этот день у него на Родине. Желание чувствовать себя вместе со своим народом проявлялось, правда, не только в такие дни. Мы, например, часто слушали музыку кремлевских курантов в полночь и, когда в середине этого мотива был слышен звук автомобильного гудка, казалось, что мы видим, как мчатся машины по Красной площади. Это было особенно приятно.

В Картахене заканчивался первый этап доставки военных грузов в Испанию. Затем начинался второй этап: все полученное надо было срочно разгрузить и отправить в различные пункты сборки, испытания и формирования частей. [160]

Самолеты направлялись на соседние аэродромы. Там, разбросанные по всему летному полю и даже по шоссе, они приводились в боевую готовность. На аэродромах иногда было не менее беспокойно, чем в городе. Когда в Картахене не было кораблей, налеты мятежников переносились на аэродромы, где жило много наших товарищей, занятых сборкой самолетов. В свободное время они любили приезжать в Картахену, чтобы выпить чашку кофе или рюмку коньяка, при этом предпочитали, чтобы чашка кофе была поменьше, а рюмка коньяка побольше.

С летчиками-испанцами и с нашими товарищами, работавшими на аэродромах, у нас была и боевая дружба. Их истребители прикрывали флот, а когда происходила разгрузка, барражировали над базой. Это гарантировало нас от дневных налетов. Бомбардировщики действовали в море вместе с кораблями или бомбили порты и корабли мятежников. Небольшое количество их было придано флоту, а в случае необходимости мы просили у генерала Дугласа прислать нам пару эскадрилий, в чем он обычно не отказывал, если позволяла обстановка на фронтах.

Возглавляли это приданное флоту соединение «катюш» И. И. Проскуров и Н. А. Остряков. Они были особенно тесно связаны с республиканским флотом. После неудачных бомбежек крейсеров противника оба приходили на стоявшие в базе корабли и, знакомясь с мишенью в натуре, разрабатывали тактику будущих операций. Прекрасные это были люди и смелые летчики. В любую погоду и на большие расстояния они звеном или отдельными самолетами ходили в море и бывали страшно огорчены, когда сброшенные ими бомбы, казалось, попали в цель, а крейсер все-таки уходил без повреждений.

Нередко в Картахене бывали и танкисты. Приняв танки в порту, они с грохотом проходили по городу и часто с хода вступали в бой где-нибудь около Мадрида. Как правило, это были советские танкисты-добровольцы, которые после жарких боев считали отдыхом дни, проведенные в Картахене во время разгрузки «игреков».

Все добровольцы — летчики, танкисты или моряки с честью делали свое дело. Получив боевые имена и фамилии, они переходили или переплывали испанскую границу и вскоре, одетые в «моно», с лихо надвинутыми на затылок беретами, уже осваивали нужные испанские слова. [161]

Помню, однажды, возвращаясь из Барселоны в Валенсию по железной дороге, я наблюдал, как в вагон вошло несколько молодых людей в сопровождении девушки-переводчицы. Она давала им последние наставления. «В Валенсии вас встретят, а пока располагайтесь вот здесь», — и она указала на купе вагона. Только что прибывшие через Францию молодые путешественники держались вместе, тихонько разговаривая между собой. Мне захотелось с ними побеседовать, но не тут-то было.

«Вы куда едете?» — задал я для начала шаблонный вопрос. Переглянувшись, молодые люди решили не посвящать меня в свои планы, очевидно, старший ответил: «Да вот нужно, и едем» — и дал мне понять, что не хотел бы дальше распространяться на эту тему.