На дальних берегах

Над обезображенным лицом сфинкса больше всего поработало разрушительное время. Ведь он «видел» вторжение гиксосов и ливийцев, эфиопов и персов, турок и и арабов, французов и англичан. Он «слышал» даже грохот артиллерии немцев в годы второй мировой войны. Ныне он служит предметом простого человеческого любопытства, неподалеку от него устроен ресторан, а у ресторана поставлены ряды кресел — словно в театре. Они поставлены для зрителей, желающих полюбоваться световой феерией, во время которой сфинкс «вещает» на английском, французском и немецком языках. Жалкая, унизительная роль, вроде той, которая выпадает в цирке на долю одряхлевших, некогда могучих львов.

Был вечер, и с бескрайнего небосвода над песками устало, как и пять тысяч лет назад, спускался огромный диск священного Ра. Сумрак недалекой ночи стал скапливаться у каменных граней застывших пирамид. Чудовищная голова сфинкса равнодушно взирала на угасавшее солнце, закат которого она видела многие тысячи раз. В наступающих сумерках стиралась грань, разделяющая буйную зелень Нильской долины и мертвящую желтизну пустыни, которая волнами уходила от этой искусственной границы в необозримую даль.

Ночь, кромешная ночь опустилась над Каиром.

Но вот вспыхнули искусно спрятанные прожектора, и перед собравшимися зрителями соткался из ночного воздуха чудесный голубой фон с контурами пирамид и храмов. Из невидимых репродукторов раздался усиленный голос ведущего, — началось представление. Затем из тьмы возникло обезображенное каменное лицо сфинкса, — лучи прожектора играли на нем, как отблеск утренней зари. И сфинкс «заговорил»:

«Каждое утро вижу я Бога солнца, поднимающегося над дальним берегом Нила. Его первые лучи предназначены мне, они касаются моего лица, обращенного к нему. На протяжении пяти тысяч лет я наблюдаю все восходы. Я был свидетелем начала расцвета Египта, так же, как завтра я увижу новый расцвет Востока…»

Время от времени монолог сфинкса и ведущего прерывается восторженным пением хора, воздающим хвалу каменному изваянию: «О великий бог! О владыка пустыни! Повелитель неба! Владыка вечности!» А голос сфинкса, медлительный и чуточку экзальтированный продолжал свое повествование:

«Я видел победителей, которые склонялись головами к моим ногам. Александр Великий, красивый, как дикарь, и мудрый, как пророк… Цезарь, который боялся солнца… Последняя царица наша Клеопатра… Однажды довелось мне увидеть Наполеона. Огнем безумные его глаза пылали…»

Перед тем как всей сцене погрузиться в ночь, над пустыней раздаются заключительные слова вещего сфинкса:

«Время течет, и человеческие творения разрушаются и падают, не исчезнет только мысль, которая задумала и создала эти монументы».

Представление закончилось, вспыхнул электрический свет и временное очарование стилизованной древности исчезло. Заиграла музыка в ресторане. Отчетливо донесся звук вылетевшей пробки. Вечер пошел своим чередом.

Возвратившись в Каир, мы отправились на большой официальный прием, который правительство ОАР устраивало в честь съехавшихся парламентариев.

Назавтра утром конференция начинала свою работу, и Каир на несколько дней становился центром, к которому приковывалось внимание всего мира.

На набережной Нила, у штаб-квартиры Арабского Социалистического Союза, развевались флаги многих государств и международных организаций Азии, Африки, Европы, Северной и Латинской Америк.

Первое пленарное заседание конференции открыл г-н Мухамед Лабиб Шукейр. Он рекомендовал избрать постоянным председателем начавшегося международного форума парламентариев председателя Национального собрания Мавритании г-на Юсуфа Койта, проделавшего большую работу в составе подготовительной комиссии. Затем были избраны главы обеих комиссий конференций: политической и комиссии по международному праву и правам человека. Их возглавили представители Индии и Италии.

После урегулирования ряда процедурных вопросов был объявлен перерыв до шести часов вечера.

В день открытия конференции каирские газеты вышли с аршинными заголовками: «Сегодня Насер выступит с речью на конференции членов парламента». Само собой разумеется, что выступление президента ожидалось с огромным интересом, и к шести часам вместительный зал штаб-квартиры Арабского Социалистического Союза был набит до отказа.

За пять минут до начала вечернего заседания всех глав делегаций пригласили в служебное помещение. Скоро по коридорам рассыпалась охрана, раздались приветственные возгласы и в дверях комнаты появился высокий жгучий брюнет в светлом, отлично сшитом костюме — президент Объединенной Арабской Республики Гамаль Абдель Насер. Длительное время административных забот не вытравило в нем той молодцеватой выправки, по которой с первого взгляда узнаются кадровые военные. Под изящными усиками президента вспыхивала ослепительная улыбка, рукопожатие его было крепким, дружеским.

Знакомясь с гостями, он произносил несколько любезных слов, приветливо устремляя взгляд своих черных глаз. Редкая седина на породистой голове как бы подчеркивала моложавость его свежего, энергичного лица.