На дальних подступах

По возвращении с Осмуссаара командир канлодки «Лайне» вновь получил приказание выйти с Ханко к этому острову. Необходимо было отправить туда срочный секретный пакет с документами об эвакуации. Кроме того, Вержбицкому и Гусеву мы приказали отправить на канонерской лодке всех больных и раненых, а также тех, кто менее нужен для обороны. Посланные документы достаточно полно ориентировали коменданта гарнизона и военкома о предполагаемых действиях. Мы обязали их вывезти весь без исключения гарнизон, все оружие и возможно больше боезапаса и продовольствия. Все батареи и фортификационные сооружения должны быть взорваны до полного уничтожения.

Командование Осмуссааром все исполнило точно и хорошо.

В течение 23, 25, 29 и 30 ноября канлодка «Лайне» вывезла с острова 649 человек с оружием, боезапасом и продовольствием.

К 1 декабря на острове Осмуссаар осталось 357 человек.

Глава пятнадцатая Последний рубеж

Наступила зима. Там, в Финском заливе, ближе к Кронштадту и Гогланду, должен быть лед. Корабли, идущие за нами, кроме мин и завес артиллерийского огня должны с помощью ледоколов преодолевать еще одну преграду. Скоро льдом покроется и водное пространство перед Гангутом. Дни стали короткими, темными, море все время штормит.

В последние недели финны заметно усилили обстрел гавани, рейда, батарей и города. На подходах к Ханко появились вражеские подводные лодки. Противник усилил воздушную разведку. Правда, разведчики боялись летать над полуостровом, они проходили стороной, издалека просматривая рейд, порт, фарватеры. Стоило нашим истребителям взлететь, разведчики тотчас уходили в море или в сторону эстонского берега. Потеряв в последнем воздушном бою два «спитфайера», противник не хотел больше рисковать.

На переднем крае снова началась разведка боем. Маннергеймовцы посылали группу за группой разведчиков, прощупывая нашу оборону на перешейке. Иногда пехотинцы уничтожали разведчиков на подступах к нашей обороне, Иногда, в «дни молчания», пропускали маннергеймовцев в глубь первых линий и назад не выпускали ни одного.

Противник пытался высадиться на острова, но мы с них еще не ушли. Всюду его десанты были отбиты, враг нес потери.

Ночь на 30 ноября проходила спокойно. Канлодка «Лайне» только что вернулась с Осмуссаара, выгрузила в порту людей и снова вышла в море, в дозор.

Никаких оповещений о приходе кораблей из Кронштадта не было. Но мы ждали их. Должны прийти.

После бессонной ночи я ушел с командного пункта в столовую. Сел завтракать.

В столовой вдруг прозвучал сигнал тревоги.

Бросив завтрак, побежал на командный пункт.

Оперативный доложил, что получено известие от командира канонерской лодки «Лайне». Около часа назад она, находясь в дозоре, наткнулась на неопознанные корабли. Они идут с запада к нам. Пока видны только силуэты. Видимость плохая.

Корабли с запада! Неужели противник идет с десантом прямо в порт?!

Я приказал объявить тревогу по гарнизону и немедленно весь мой резерв — погранотряд и 46-й батальон — перебросить в порт.

Пока штаб передавал эти приказания, пришло новое сообщение от командира дозора. Канлодка «Лайне» пошла навстречу неизвестным кораблям, изготовясь к бою. Но корабли оказались своими: эскадренные миноносцы «Стойкий» и «Славный», уже приходившие к нам, с ними много базовых тральщиков.

Можно, к счастью, дать отбой. Я вернулся в столовую.

Не успел я кончить завтрак, в столовую вошел Валентин Петрович Дрозд. Мы опять обнялись с ним, расцеловались.

— Ну, теперь я пришел за тобой, Сергей Иванович, — сказал он.

— А сколько ты возьмешь людей? — спросил я его, как и месяц назад. — У меня еще двенадцать тысяч человек.

— Всех заберу, — сказал вице-адмирал Дрозд. — Я обещал прийти за тобой и, как видишь, свое обещание выполнил.

— Если заберешь всех, заберешь и меня.

Мы крепко пожали друг другу руки.

Я спросил Валентина Петровича, почему не было оповещения о выходе такой большой группы кораблей. Ведь в столь сложной обстановке мы могли, приняв корабли за вражеские, расстрелять их еще не уничтоженными береговыми батареями. У нас вообще существовало правило — по неопознанным кораблям и самолетам, если нет оповещения о них, немедленно открывать огонь. И случалось, сбивали своих. Сбили СБ, шедший с бомбежки Турку без оповещения. Это было естественно для гарнизона, находящегося в глубоком тылу противника, рядом с аэродромами и базами, под ежечасной угрозой нападения. Хорошо, что канонерская лодка «Лайне» действовала в дозоре смело и осмотрительно.

Вице-адмирал Дрозд ответил, что это он запретил давать оповещение, чтобы добиться большей скрытности операции.

Такое стремление понятно. Скрытность — залог успеха. Но худо было бы, если б свои расстреляли своих. Кроме того, мы потеряли драгоценное время, необходимое на составление плана погрузки и вывод войск.