На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района

С того дня как корпус повернул на запад, полковник Грецов потерял спокойствие. Мы все понимали душевное его состояние: корпус приближался к родным местам Михаила Дмитриевича. И не гостем, а освободителем возвращался он на свою родину.

Михаил Дмитриевич вырос в селе Дедилово, бывшей Тульской губернии. Учился он в школе в Огаревке. Отсюда в гражданскую войну ушел в Красную Армию. И вот теперь Огаревка и Дедилово оказались в полосе наступления нашего корпуса.

Издалека видно было багровое зарево над селом. Когда начался бой за Дедилово, немцы, по своему обыкновению, подожгли его.

– Кирпичных домов у нас много. Может, уцелеют, – негромко сказал мне Грецов.

15 декабря, как только было освобождено Дедилово, мы с Грецовым поехали туда. Михаил Дмитриевич смотрел и не узнавал знакомую улицу. По обеим сторонам ее тянулись выгоревшие изнутри коробки домов. Развалины сменялись черными пепелищами.

– Останови, – сказал Грецов шоферу.

Мы вышли из машины. Михаил Дмитриевич сделал несколько шагов и снял шапку.

– Это и есть мой дом.

Обуглившиеся бревна, потрескавшиеся кирпичи да полуразрушенная русская печь – все, что осталось от постройки. Мелкий снежок уже припорошил угли и золу.

Грецов прислонился спиной к печке и на несколько секунд закрыл глаза. Глядя на него, я подумал, что возле этой печки грелся он, наверное, в те далекие годы, когда был еще мальчуганом.

Вокруг нас постепенно собирались жители. Женщины, старики, дети вылезали из погребов и землянок, где нашли себе временное убежище. Лица у всех худые, изможденные. Одежда старая, порванная. Немцы отобрали не только продукты, но и теплые вещи.

У Грецова не осталось в селе родных, но он внимательно смотрел на людей, надеясь встретить знакомых. Внимание его привлекла сгорбленная старушка с морщинистым лицом.

– Няня! – бросился к ней Михаил Дмитриевич. – Здравствуйте, няня!

Старая женщина не сразу узнала в рослом, затянутом ремнями и уже немолодом командире того ребенка, которого выпестовала когда-то своими руками. А узнав, потянулась к нему, прижалась щекой к его груди. Он обнял ее, поддержал, чтобы не упала. Женщина плакала, не скрывая слез.

В годы войны мы не слишком часто радовали весточками своих родных и близких: бои, напряженная работа. Трудно было выкроить время, чтобы остаться наедине с самим собой.

Но в тот день, когда мы приехали в Дедилово, мне вдруг особенно сильно захотелось побывать в своем родном городе, увидеть мать, жену, детей. Вечером я решил написать письмо им. В комнате, потрескивая, горела лампа, заправленная бензином с солью. За окном хрустел снег под ногами часового.

Белов П.А., За нами Москва. – М.: Воениздат, 1963. – 336 с. (стр. 132)

«На Пепелище»

У развалин сгоревшего дома стоял военный с непокрытой головой. Здесь, на берегу этой речки, раскинулось большое село Дедилово. Тысяча домов насчитывалось в нем. Не больше сорока осталось теперь. Остальные дымились, превратились в развалины. Мы подошли к военному и заговорили с ним.

Это был полковник Михаил Грецов. Двадцать три года назад он покинул родное село и ушел в Красную Армию защищать молодую советскую республику. Он провел юность в гражданской войне, стал командиром, учился, окончил военную академию, был преподавателем истории военного искусства, и вот судьба привела его снова в родное село через двадцать три года.

Части генерала Белова взяли это село. Он поспешил в родные места, но не нашел ни того дома, где провел детство, ни соседних домов. Они были сожжены немцами.

Постепенно вокруг полковника стали собираться люди. Его, конечно, никто не узнал. Он стал вспоминать. Может быть, помнит кто Мишу Грецова, парня, который восемнадцати лет ушел в Красную Армию?

– Я нянчилась с ним, – сказал одна из женщин.

– Вы – Вера Николаевна Попова? – спросил Грецов.

– Миша, неужели это ты?

Односельчане окружили его и стали рассказывать о немецких зверствах, о грабежах, о пожарах, об изнасилованиях и убийствах, об издевательствах и пытках. Он молчал и слушал, бледный и суровый.

Он успокоил их как мог, роздал погорельцам все свои деньги, посоветовал, как устроить на первое время землянки, и пошел к штабу.

– Летом, – сказал нам полковник тихо, – здесь чистые озерца с кувшинками и речка, поросшая плакучими ивами. Здесь в реке я ловил рыбу, и еще здесь были бесконечные поля незабудок. Сейчас эти поля под снегом. По ним вчера шли немецкие танки. На капитана Мильера шла целая группа танков. У капитана было сто человек. Никто из них не дрогнул, никто не отошел назад. Они в этом селе сейчас, для них роют братскую могилу. Незабудки будут расти на этой могиле. Придет время, мы выгоним немцев с родной земли, и будут наши дети, наши внуки ходить к этим могилам, как к святым местам. И холмы на поле незабудок напомнят о героях-гвардейцах. Никогда их народ не забудет!.. Вы извините меня, товарищи, я расчувствовался. Но ведь это – мое родное село…

Полковник наклонился над картой и стал чертить красные стрелки на карте – прямые и полукруглые. Гвардейцы продолжали преследование врага.